Слуга Жнеца. Гай Юлий Орловский

Генэль сдвинулись.

      – И сделала бы это снова, – произнесла она. – Эолум – оплот красоты и величия, любой честный эльф должен склонить голову перед решениями Его величества и сделать все, для благополучия города.

      Высокородная красавица посмотрела победно, пальцы аккуратно придерживают платье, чтобы случайно не наступить и с позором не свалиться по ступенькам. Подбородок задран так высоко, что не понятно, как видит вокруг, а белоснежные локоны уложены, будто успела привести себя в порядок после дороги.

      Серая пару секунд разглядывала белокожую, потом сказала:

      – Я не подчиняюсь ни Эолуму, ни его королю.

      – Мы спасли тебя, – напомнила высокородная с презрительной ухмылкой.

      Каонэль хмыкнула.

      – Кто-кто, а ты к моему спасению отношения не имеешь.

      Она развернулась и снова занесла ногу, чтобы скрыться в комнате, но высокородная выпалила из-за спины совсем не по-эолумски:

      – Обернись немедленно! С тобой говорит солнечная эльфийка!

      Уши Каонэль дернулись и поднялись, как боевые пики, в глазах полыхнуло расплавленное золото, она скрипнула зубами, но осталась неподвижной.

      Эолумская красавица повторила:

      – Ты что, не слышишь? Я приказала обернуться!

      На этот раз Каонэль действительно развернулась, но лишь для того, чтобы резко приблизиться.

      Эльфийки впились друг в друга взглядами. С откуда-то из открытого окна прилетел порыв, волосы серой вздыбились, локоны слетели со лба, приоткрыв лицо с горящими глазами.

      Она вплотную придвинулась к носу Генэль и проговорила сквозь зубы:

      – Приказывать будешь в Эолуме.

      Лицо высокородной стало еще белее, она сделала шаг назад, но взгляд остался бешеным, в глазах заплясало синее пламя.

      Подняв подбородок Генэль сказала с показным разочарованием, от которого могли бы завянуть все цветы в округе:

      – Как это могло случиться? Как вышло, что такая как ты, стала Хранителем? Ты ведь не справляешься. Построила дерево вместо дворца с башнями, слушаешь приказы человека. Ты хоть понимаешь глубину позора, в который опустилась?

      Каонэль дернула ушами.

      – Я никуда не опускалась, Генэль. Просто живу не так, как привыкли в Эолуме. Вы же сами меня отвергли, и ты первая. Ты едва ли не самолично гнала меня поганой метлой. А теперь требуешь подчинения? Да, я серая и…

      – Безродная, не высокородная и совершенно не леди, – добавила Генэль.

      Дыхание Каонэль участилось, она на секунду замолчала, шевеля лишь губами, потом терпеливо продолжила:

      – Именно. Не леди. А эльфийка, которая бегает по лесам вместе с эльфами, машет мечем, который изготовили в Великом Разломе. Но я не прислуживаю человеку. Я пытаюсь удержать мир. И поверь мне на слово, никто, кроме меня с этим не справится.

      Эолумская красавица отошла на полшага, словно боится заразиться чем-то, уши раздраженно задергались, а глаза полыхнули синим.

      – Как ты можешь сомневаться в силе высокородной? – спросила Генэль. – Я