Слуга Жнеца. Гай Юлий Орловский

взглядом могучую фигуру в одних портках, затем сказала резко:

      – Я по делам отлучалась. А тебя Теонард ищет. За тобой и послал.

      – И ты пошла?

      Эльфийка скривила маленький носик.

      – Мне было по пути.

      Ворг покосился на стан гномов вдалеке и маленькую крышу таверны. Прямо за ней такой притягательный и уютный домик с багровым фонарем.

      – А он не сказал, чего надо? – спросил Лотер. – А то я такой голодный, такой голодный.

      Глаза Каонэль сузились, но светиться стали сильней.

      – Голодный? – поинтересовалась она. – То-то смотрю глазеешь на таверну. С каких пор ешь в тавернах? Прям как настоящий гном.

      – Чего сразу обзываться? – буркнул ворг. – Да просто гномы знают толк в еде. Это не то, что человечья. С гномьей у меня порядок. И не есть, а благородно думствовать и отдыхать.

      Губы эльфийки растянулись в улыбке, она бросила быстрый взгляд в сторону таверны и небольшого домика рядом, проговорила с усмешкой:

      – Знаю я, куда думствовать пойдешь. Но держи свою звериную натуру в узде. Лучше, поспеши к Теонарду, его главнейшество не должно столько ждать.

      Ворг потемнел лицом, глаза сузились, а клыки удлинились еще на пол пальца.

      – Теонард у нас, конечно, Глава. Но я свободный ворг. И вообще, ты много разговариваешь, остроухая, лучше молчи. Вон, Тарнат говорит, что женщины должны быть покорными и кроткими.

      – Ну конечно.

      – А ты резкая, хоть и красивая, – продолжил полузверь. – Так не только рыжие эльфы, любые убегут.

      Взгляд Каонэль в миг стал холодным, подбородок поднялся. Губы вытянулись в полоску, словно в ногу воткнули нож, но положено терпеть и держать лицо.

      – Много ты в эльфах понимаешь, – проговорила она выпрямляясь и откидывая серебряный локон с груди.

      – Чего тут понимать? Все и так знают, вы высокомерные. Ну ты, может и не сильно, но видал я солнечного… Задушу с удовольствием.

      Идеальное лицо Каонэль потемнело, словно тучка набежала.

      – Только попробуй, – проговорила она. – Они хоть и невыносимые, но все же моя родня.

      – Что не радует.

      – А я и не пытаюсь тебя обрадовать. Делать мне больше нечего. И так дел на целую жизнь.

      – Или две, – добавил ворг.

      Он снова покосился на крышу таверны, где наверняка и стулья широкие, и разносчицы не только гномихи, и вообще, можно сесть в самый дальний угол и прикинуться бревном, потому что известно – легче всего уединиться в толпе.

      На другой стороне за Залом Советов кто-то возмущенно вопит, слышен голос мелкинда. Народ ходит мимо, занятый своими делам, лишь чуткие уши ворга с эльфийкой улавливают ругань и вопли в башне.

      – Что там за крики? – спросила Каонэль.

      Ворг проговорил задумчиво:

      – Не может разобраться с механизмами портала.

      – Портал в Цитадели? – удивилась эльфийка.

      – Угу. Мелкинд выпросил, – начал пояснять Лотер. – Поставили для перемещения в особо важных ситуациях. Теонард долго думал, но согласился.