Клоун Леша (сборник). Маша Трауб

носить бусы. И шляпу.

      – Отлично, завтра пойдете с Софкой покупать бусы! – обрадовалась Ира.

      – А мне панамку купите, – поддержала Марина Михайловна.

      – Пошлите домой, – сказала Антонина.

      – Тонечка, – заметила Марина Михайловна, – надо говорить «пойдемте», слова «пошлите» в русском языке нет. Как нет слов «ехай» и «кушай». «Кушай» – только в выражении «кушать подано».

      Антонина замолчала. Ира с Соней поперхнулись вином и долго кашляли.

      Дети, как ни странно, друг с другом хорошо ладили. Анька играла с Андрюшей, Витя и Тася общались как взрослые. Вечером расселись на веранде.

      – Ну что, пьем? – обратилась ко всем Ира.

      – Опять? – испугалась Соня.

      – Ой, девочки, как же хорошо, – подала голос Марина Михайловна. – Ладно, пойду спать.

      – Какой спать, Марина Михайловна? – возмутилась Ира. – Посидите с нами, хоть чайку попейте.

      Ира разлила откуда-то взявшееся вино, в один момент заварила чай и поставила чашку перед разомлевшей бабулей.

      – Марина Михайловна, раскроете секрет молодости? – весело спросила Ира.

      – Ой, девочки, мне бы ваши годы! – мечтательно ответила Марина Михайловна. – Хотя нет, не хочу. Сейчас я могу позволить себе любую глупость. Ну, назовут чокнутой старухой – и все, с меня взятки гладки. Нет, старость – это свобода. От всего.

      – Точно, точно, – подхватила Антонина. – Вот у нас педагогиня на курсах по этикету была. Такую чушь несла, а все слушали. Как будто откровение.

      – Тонечка, скажи мне лучше, – перебила ее Марина Михайловна, – а какой краской лучше волосы красить?

      – Я не знаю, – испугалась Антонина, – я же не парикмахер. Мы этого не проходили.

      – Как не парикмахер? А кто?

      – Имиджмейкер, – гордо сказала Антонина. – Я могу только советовать. Какой стиль выбрать, какая прическа подойдет. Я не крашу и не стригу.

      – Это теперь так называется? – искренне удивилась Марина Михайловна.

      – Да, это модная и очень прибыльная профессия, – с пафосом заявила Тоня.

      Соня с Ирой тихо подхихикивали.

      – А жаль, что ты не парикмахер, – сказала Марина Михайловна, – а то бы подстригла меня.

      – Мама, у меня живот болит и голова кружится. Я что-то нервничаю. Без повода, – подошла к Ирине Тася.

      – Катастрофа ты моя Ивановна, – ласково сказала Ира. – Что ж ты нервничаешь?

      – Я же говорю, без повода. На душе неспокойно.

      – Душа моя, шла бы ты спать. И скажи остальным, чтобы ложились.

      – Хорошо, мамочка. Только я еще немного подумаю.

      Девочка ушла.

      – Что мне с ней делать? Скажите мне как педагог, – обратилась к Марине Михайловне Ира. – Не от мира сего девочка.

      – А зачем ей? За мир отвечаешь ты, – ответила бабуля.

      Марина Михайловна и Антонина ушли спать. Ира с Соней допивали вино.

      – Ладно, я тоже пойду. – Ира встала.

      – А мне не спится. Иди. Я тут уберу и подмету, – сказала Соня.

      – Ну-ну.

      Соня убрала посуду, подмела веранду – сна не было