Клоун Леша (сборник). Маша Трауб

у меня ногти!

      Тася натянула шорты почти до груди. Сумочка на длинном ремешке запуталась вокруг шеи девочки и болталась на попе, но Тася этого не замечала. Она вытянула вперед руки и растопырила пальцы.

      – Господи, в чем это ты? – ужаснулась Ира.

      – Я в лаке! – торжественно сказала Тася.

      Видимо, ногти она красила без очков – красным блестящим лаком. Тася накрасила себе все пальцы и даже кисть руки.

      – Тасечка, давай это сотрем, и я тебе накрашу красиво, – сказала Ира.

      – Нет, мама, и так красиво! – забеспокоилась девочка. – Так красиво, что я даже дышать не могу от восторга.

      – Иди сюда, катастрофа ты моя, – сказала Ира, распутала ремешок сумки и спустила шорты до уровня талии.

      – Ой, какая замечательная сумочка! – обрадовалась Тася, увидев собственный аксессуар. Ира тяжело вздохнула.

      Антонина выпорхнула в точно таком же прозрачном платье, только другого цвета.

      – Я готова! – объявила она.

      – Так, дети, – хлопнула в ладоши Марина Михайловна, – дискотека до десяти ноль-ноль. Потом отбой, без разговоров и «последнего танца». Всем понятно? Не слышу?

      – Понятно, – дружно сказали дети.

      На открытой дискотеке играла музыка. Народ только собирался. Никто не танцевал. Витя с Андрюшкой бегали по площадке и играли в салки-прилипалки. Тася кружилась в собственном ритме. Аня сидела с бабушкой.

      – Ну что, по текиле? – спросила Ира.

      – Почему по текиле? – испугалась Соня.

      – Для драйва.

      Через три текилы Ира, Соня и Антонина танцевали под музыку из репертуара фестиваля в Сан-Ремо. На площадке они были втроем, не считая детей. Народ собрался, но танцевать никто не выходил. Тася пыталась встать так, чтобы фонари цветомузыки и крутящийся зеркальный шар светили на нее.

      – У меня шорты сверкают? – спросила девочка Соню, перекрикивая музыку и подтягивая шорты до подмышек.

      – Очень, – ответила Соня.

      Витя учил Андрюшку танцевать брейк-данс на полу. Соня замутненным текилой сознанием успела подумать, что белые штаны сына она точно не отстирает. Последнее, что она помнила, – Марина Михайловна танцует матросское «яблочко», изображая перетягивание каната, Тоня хлопает себя по груди под звуки «макарены», а Ира, выстроив детей паровозиком, прыгает и выкрикивает: «Два вперед, один назад, ножка, ножка». Как уходили и во сколько легли, в памяти Сони не осталось. Ей казалось, что остальные события и разговоры вечера приснились.