Жернова. 1918–1953. Книга седьмая. Держава. Виктор Мануйлов

назад, – предложил Василий, когда они добрели до моста Александра Невского.

      – Назад? – Вика встрепенулась. – Наза-ад? – переспросила она с изумлением, точно очнувшись. И вдруг заговорила, все более повышая голос: – Куда – назад, Васенька? Разве можно вернуться назад? Разве можно вообще к чему-нибудь вернуться, что уже было? Идти можно только вперед. В этом смысл жизни. А ты… – Она задохнулась от беспомощности и негодования, покачала головой, продолжила с горьким сожалением: – Ты остановился, Васенька. Хуже того: ты потерял себя. Боюсь, что здесь мы с тобой разойдемся. Раз и навсегда!

      Василий молча катал желваки на скулах. Что он может сказать? Все уже было сказано-пересказано…

      Вика гордо вскинула голову, встряхнула своими черными жесткими волосами. Она сейчас была особенно красива и недоступна.

      – Прощай! – бросила она Василию, и, выставив руку, точно защищаясь от него, воскликнула с незнакомым надрывом: – И не иди за мной! Не иди! Пожалуйста!

      А он и не собирался идти, закаменев, тупо смотрел себе под ноги.

      Вика всхлипнула и кинулась к мосту, побежала, разбрасывая ноги в стороны, и уже вдалеке согнулась беспомощно, замедлила шаги, остановилась, постояла несколько мгновений, но не оглянулась и пошла дальше, все ускоряя и ускоряя шаг.

      Василий долго стоял и смотрел ей вслед. Вечер как-то враз стал пасмурным, все кругом утратило свои краски, посерело и сделалось невзрачным. Даже золоченые купола собора на другой стороне Невы.

      Глава 11

      Сойдя с трамвая на остановку раньше, Василий зашел в магазин.

      – Через пять минут закрываем! – крикнула ему пожилая кассирша недовольным голосом. – Мы из-за вас не собираемся здесь сидеть до полуночи. Вовремя надо приходить, товарищ!

      – Да мне и пяти минут не надо, – мрачно отбивался Василий. – Двух достаточно.

      – Все вы так говорите. Побыстрей давай! Чего тебе?

      – Хлеба и подсолнечного масла.

      – Посуду давай!

      – У вас всегда свои бутылки были…

      – Были да сплыли. – И уже молоденькой продавщице: – Кать, есть у тебя там поллитровки?

      – Есть еще.

      – Налей этому товарищу, а то от него не отделаешься: такой прилипчивый попался, – ворчала кассирша.

      Василий вышел из магазина, держа в руке авоську с хлебом и бутылкой масла. В другое время он бы им показал, как разговаривать таким хамским тоном с рабочим человеком. Книгу жалоб потребовал бы, в Ленторг позвонил бы. С этими продавщицами, буржуйками недорезанными, только так и надо: наглые стервы, будто это их магазин, а не государственный. Переработались они… Эка! Он чуть ли ни ежедневно вкалывает сверхурочно, да еще пару выходных в месяц приходится выходить на работу, а платят за сверхурочные чистые гроши. Но дело и не в деньгах вовсе, а в том, что международная обстановка такая: не сегодня-завтра война, все должны работать, как проклятые, чтобы у Красной армии было чем воевать. А эти…

      Но сегодня