Рассказ одного покойника. Консенсус. Свинья во фраке (сборник). Василий Гудин

Один только бог знает истинную цель на земле человека.

      – Опять двадцать пять, – возражаю я терпеливо, – какое назначение, какой человек? Просто я – случайный продукт стихийной игры сил природы и ты – то же самое, хотя чужого ума начитался и рассуждаешь про бога. Скажи мне, что это значит, – человек? В мире нет человека все звездная пыль и случайность. Человек в этом мире дня не продержится, ему здесь одна дорога – петля или крест… две получается, но все равно в одно место ведут. («Человек один, а вокруг мертвецы», – не мною сказано, не покойником). А то, что есть не может быть человеком, есть только волки, овцы, бараны и обезьяны. Ты к какому виду себя причисляешь? Я думаю, тебе обезьяна больше подходит, а мне – баран, так и быть.

      Ну, и где же тут твоего бога искать, разве бог тебе нерадивый хозяин, чтобы запустить свое дело до такой крайности, когда одна жизнь существует за счет другой? Волк пожирает овцу, гусеница леса, человек человека и земля всю эту банду вместе, – желудок лежит в основаниях жизни, а не бог и не разум. И сам ты – пасквиль и пародия на смысл жизни и подобие божие.

      Жизнь, как белка в колесе, чем больше трудишься, тем быстрее бежит, не трогаясь с места, только спицы брызжут в глаза как видимость бесконечного движения к цели. А что такое Земля, как не то же самое колесо вертится само по себе, не сходя с места относительно космических масштабов. День – ночь, лето – зима, утро – вечер, осень – весна, – с ума можно свихнуться в такой карусели. Еще древняя мудрость сказала: «То, что есть, оно уже было, и то, что будет, оно уже есть»… и только внутренний мир человека всегда неповторим.

      – Нет, – собравшись с духом, возражает он мне голословно, – все-таки должны быть где-то смысл и движение к цели, иначе Вы будете правы – все видимость и отсутствие бога и жить нам с Вами больше не стоит.

      «Нет, вы только подумайте: “нам с Вами не стоит”, будто мы с ним всю жизнь одно корыто носами копали. Тебе не стоит наверняка, а я про себя еще не решил окончательно».

      – Ты говори мне быстрей, – наступаю я на его меланхолию, – чем мое значение и смысл состоят в человечестве, зачем я столько лет в яме шахты лопатой махал и махаю… т. е. машу… т. е. махаю… одним словом, сейчас, при вашей свободе слова и совести… или свободы от совести, как вы правильно говорите? Зачем, скажи мне, все это было, зачем непосильный труд копился горбами на спинах людей, зачем реки крови проливали жизнь миллионам, если ваша свобода их смысл аннулировала, как разменный пятак, вышедшим из употребления?

      Где же ваш бог после этого, что он на Страшном Суде бессмысленным жертвам ответит? Вы сделали из них вечных мучеников, ушедших в почву земли, чтобы стать удобрением для пышного сада будущей жизни. А вы их спросите, согласны они вечно торчать скорбными ликами из мертвого камня ваших памятных монументов, спросите вы их, согласны они вечно быть козлами отпущения всех грехов человеческих. Этого, что ли, хочет твой бог? Ты мне найди высший смысл всех убиенных жертв революции, ты мне их пролитой