Рассказ одного покойника. Консенсус. Свинья во фраке (сборник). Василий Гудин

утащили взрывчатку, закопали неглубоко под землю и хотели, разведя над взрывчаткой огонь, издали посмотреть, как оно ухнет.

      Это уже потом так «оказалось», а пока следователю относительно меня много чего показалось, тем более случай не первый. Я, может быть, даже и не упирался бы – из меня будто душу тем взрывом вынесло. Но не мог же я смерть Витька на себя повесить, прослыть убийцей своего товарища. Так и остался я с тех пор в одиночестве, правда, душа стала понемногу ко мне возвращаться.

      Запало мне это чудесное спасение в душу, – ни смысла, ни цели, ни источника силы его понять не могу. И решился я тогда Клавдии Ильиничне обо всем рассказать, – а кроме нее, никто другой и не поверил бы. На шахте меня так бы на смех сразу подняли, что можно было бы целый юмористический сборник составить острот и шуточек на эту тему, несмотря на всю трагичность ее исхода. Клавдия Ильинична у нас вроде экстрасенса, которых в городах развелось видимо-невидимо. Но ей это слово никак не подходит, она любому экстрасенсу-целителю фору даст. Экстрасенс как бы из себя в мир выходит, сверхчувствие, значит, а Клавдии Ильиничне из себя выходить не надо, она себя от мира не отделяет, она его и так насквозь видит.

      Клавдия Ильинична выслушала меня без удивления. – Да, ты, говорит, в рубашке родился. – Ага, говорю, в ней одной и хожу до сих пор. – Это Бог тебя хранит для какой-то надобности, – как эхом из детства, прозвучали мне эти слова. – Нет, Клавдия Ильинична, я в этом мире-то всем без надобности, а для какой такой важной надобности я могу Богу понадобиться? Просто, говорю ей, у Бога план по сбору грешных душ на этот год перевыполнен за счет перехода страны в новую формацию. Подождем до следующего года. И почему Вы моим спасителем Бога назначили, может быть, Смерть мне особый сюрприз приготовила, потому и отвела от преждевременной гибели? Но Клавдия Ильинична убеждать меня намерений не имела: она сказала один раз, как отрезала. И скоро я забыл, что Бог имеет во мне какую-то надобность.

      Я рассказал вам только 2–3 случая моего чудесного спасения при явном вмешательстве потусторонней силы. Но таких случаев, когда эти силы прятались за случайностью, было намного больше, как будто Смерть преследовала меня чуть не с раннего детства, дабы я не мог открыть людям ее тайного существования. А может быть, моя самокончина и объясняется тем, что Смерть не прощает тому, кто ее видит, и Чья-то «надобность» во мне заключалась именно в том, что мне дано было ее увидеть? Ибо сказано: «Смерть действует в нас». Но Смерть сама не знала, чего она хочет, – укрыться от людей или открыться людям. Ее сомнение и спасало меня до поры до времени, она позволяла мне выйти «сухим из воды», не препятствуя тайным силам, и крепко чувствовалась «руководящая и направляющая» длань, не дающая мне ускользнуть с предначертанного пути.

      Пока я пьянствовал и тосковал, скоропостижно скончалась мать, уйдя на тот свет ходатайствовать за меня перед господом богом, а на этом свете меня самого подвела к очередному