Теория квантовых состояний. Роман Фомин

своих бывших друзей, если бы такое случилось с одним из них? Характером я был мягче многих своих приятелей. Живое человеческое горе, замешательство, чужой страх действовали на меня как ледяной душ, выносить их вид или являться причиной я совершенно не был способен. Уверен был я, что не стал бы мучить униженного. Однако же знал я и то, что точно так же отворачивал бы взгляд, отводил руку и, если бы и делал попытки к общению с «не пацаном», то так, чтобы никто не видел. Другими словами, немногим лучше был я своих обидчиков. Не годился я на роль храброго положительного героя, таким был второй мой вывод.

      Год проучился я, прячась по пути в школу и из нее. Учился я неплохо и выручали меня мои знания, выдавал я их в качестве платы за свою безопасность бывшим знакомым. Выяснилось, что не один я в школе в роли отверженного, и могут быть у нас общие негромкие интересы. Ну а потом случилось то, к чему долгое время уже шло. Мама разменяла квартиру и мы разъехались с отцом в разные противоположные концы города.

      Для меня этот переезд сопрягался с особенным каким-то трепетом. Я уходил, покидал старый свой двор, где уже год был нерукопожатным и каждый раз с замиранием и болью проходил мимо подъездов, лавок и детских площадок, на которых собирались мои бывшие приятели. А они презрительно шикали мне вслед, смеялись и выкрикивали мою старую пацанскую кличку – «Чеба».

      Эта пора моей жизни закончилась, незасыпанное болото и далекая деревня до которой так и не дотянулся город уходили в прошлое. Мир не поменялся, это был тот же город N и новый район обещал быть не менее агрессивным. Однако не стал. Удивительно, как место проживания и дорога туда и обратно разделяют жизнь на «до» и «после». Я доучивался в старой школе. Я был изгоем в ней, старался приходить к началу первого урока и уходить немедленно после звонка. Но то, что жил я теперь далеко, неизменно уезжал на старом желтом «Икарусе» с дырявой гармошкой в другой район, – освободило меня. От общения, которое было одинаково тяжелым, от района с его аллеями и воспоминаниями, от всего. Последний, одиннадцатый класс, в котором включили меня в усиленную группу по математике, и дважды в неделю возили в университет, для подготовки к будущему поступлению, пролетел совсем незаметно. Запомнились только трамваи и автобусы везущие меня по утреннему, дневному и вечернему городу, хмурые лица пассажиров, хлопающие двери и скрежет рельс и резины по асфальту.

      В один из дней своей последней школьной весны, я узнал, что с моим бывшим школьным приятелем, Андреем, случилась история, похожая на мою. Отвернулись от него бывшие дружки, зло отвернулись и прилюдно унизили. Но ясно было уже тогда, что не восстановить нам отношений. Я воспринял это только как некоторую злую иронию, когда друг превратился в мучителя, а потом вдруг сам оказался в роли отщепенца. Оставшись нерукопожатным для нерукопожатных.

      На этом, пожалуй, прерву я свое биографическое повествования, чтобы не зазевал совсем читатель. Вернемся к основному нашему сюжету, который хоть и связан