Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть шестая. Александр Дюма

действие их.

      Анна Австрийская едва не потеряла сознания; ее открытые, но тусклые глаза на мгновение перестали видеть; она протянула руки к своему младшему сыну, который тотчас обнял ее, не боясь рассердить короля.

      – Ваше величество, – прошептала она, – как вы жестоки со своей матерью.

      – Почему, ваше величество? – отвечал он. – Я говорю только о госпоже де Шеврез, а разве моя мать предпочтет госпожу де Шеврез спокойствию моего государства и моей безопасности? Я утверждаю, что герцогиня де Шеврез явилась во Францию, чтобы занять денег, и обратилась к господину Фуке, предлагая продать ему некую тайну.

      – Тайну? – воскликнула Анна Австрийская.

      – Касающуюся хищений, якобы совершенных господином суперинтендантом. Но это ложь, – добавил Филипп. – Господин Фуке с возмущением прогнал ее, предпочитая уважение короля всякому сообщничеству с интриганами. Тогда госпожа де Шеврез продала свою тайну господину Кольберу, но так как она ненасытна и ей мало тех ста тысяч экю, которые она выманила у этого приказчика, то надумала искать выше более глубокие источники… Верно ли это, ваше величество?

      – Я вижу, вы все знаете, – сказала, скорее, взволнованно, чем сердито, королева.

      – Поэтому, – продолжал Филипп, – я имею право не любить эту фурию, которая является к моему двору, чтобы обесчестить одних и разорить других. Если Бог потерпел, чтобы совершились некоторые преступления, и скрыл их в тени своего милосердия, я не допущу, чтобы госпожа де Шеврез имела власть нарушить божественные предначертания.

      Эта последняя часть речи Филиппа так взволновала королеву-мать, что сыну стало жаль ее. Он взял ее руку и нежно поцеловал; она не почувствовала, что в этом поцелуе сквозь сердечный бунт и обиду было прощение восьми лет ужасных страданий.

      Филипп дал улечься волнениям, потом через несколько секунд весело сказал:

      – Мы сегодня еще не уедем, у меня есть план.

      Он повернулся к двери, надеясь увидеть Арамиса, так как его отсутствие начинало тяготить принца.

      Королева-мать пожелала вернуться к себе.

      – Останьтесь, матушка, – сказал Филипп, – я хочу вас помирить с господином Фуке.

      – Но я не враждую с господином Фуке, я только боялась его расточительности.

      – Мы приведем все это в порядок и дадим суперинтенданту проявлять только его хорошие свойства.

      – Кого ищет ваше величество? – спросила Генриетта, заметив, что король смотрит на дверь. Она желала уколоть его, так как предполагала, что он ждет Лавальер или письма от нее.

      – Сестра моя, – сказал молодой человек, угадавший с чудесной проницательностью ее тайное намерение, – я жду одного замечательного человека, искуснейшего советника, которого я всем хочу представить, поручая его вашим милостям. Ах, входите, д’Артаньян.

      Д’Артаньян вошел.

      – Что угодно вашему величеству?

      – Скажите, где находится ванский епископ, ваш друг?

      – Но, ваше величество…

      – Я его жду, а он не появляется. Пусть мне его разыщут.

      Д’Артаньян