Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть пятая. Александр Дюма

шляпу.

      – Какого черта ты строишь такую физиономию и что за могильный тон? – вскричал капитан. – Это что же, в Англии приобретают такие повадки? Черт возьми! Я тоже был в Англии и возвратился оттуда веселый, как пташка. Будешь что-нибудь говорить?

      – Мне слишком много надо сказать.

      – Ах, вот как! Как поживает твой отец?

      – Дорогой друг, извините меня. Я только что хотел спросить это у вас.

      Взгляд д’Артаньяна, проникавший в любые тайны, стал еще более острым. Он сказал:

      – У тебя горе?

      – Я думаю, что вы это хорошо знаете, господин д’Артаньян.

      – Я?

      – Несомненно. О, не притворяйтесь удивленным!

      – Я не притворяюсь удивленным, мой друг.

      – Дорогой капитан, я прекрасно знаю, что ни в хитростях, ни в силе я не могу состязаться с вами и буду вами бит. Видите ли, сейчас я глупец, я тварь безмозглая и безрукая. Не презирайте меня и помогите мне! Я несчастнейший из смертных.

      – Почему же так? – спросил д’Артаньян, расстегивая пояс и смягчая выражение лица.

      – Потому, что мадемуазель де Лавальер обманывает меня.

      Лицо д’Артаньяна не изменилось.

      – Обманывает! Обманывает! Что за важные слова? Кто тебе сказал?

      – Все.

      – А-а, если все тебе это сказали, значит, в этом есть доля истины. Я верю, что нет дыма без огня. Это смешно, но это так.

      – Значит, вы верите! – живо воскликнул Бражелон.

      – Я не вмешиваюсь в подобные дела, ты это хорошо знаешь.

      – Как? Даже для друга? Для сына?

      – Вот именно. Если бы ты был мне чужим, я бы тебе сказал… я бы тебе ничего не сказал… Ты не знаешь, как поживает Портос?

      – Сударь! – воскликнул Рауль, сжимая руку д’Артаньяна. – Во имя дружбы, которую вы обещали моему отцу!

      – Ах, черт! Я вижу, что ты серьезно болен… любопытством.

      – Это не любопытство – это любовь.

      – Ладно! Еще одно важное слово. Если бы ты был действительно влюблен, мой милый Рауль, было бы совсем иначе.

      – Что вы хотите сказать?

      – Я говорю, что если бы ты так серьезно любил, что я мог бы думать, что обращаюсь всегда к твоему сердцу… Но это невозможно.

      – Говорю вам, что я безумно люблю Луизу.

      Д’Артаньян заглянул в самую глубину сердца Рауля.

      – Невозможно, говорю тебе… Ты как все молодые люди: ты не влюблен, ты безумствуешь.

      – Ну а если бы это было так?

      – Никогда еще разумный человек не мог повлиять на безумца, у которого кружится голова. Я уже сто раз в жизни обжигался на этом. Ты бы меня слушал, но не слышал; ты бы меня слышал, но не понимал; ты бы меня понимал, но не слушался меня.

      – О, попробуйте, попробуйте!

      – Я говорю больше: если бы я был так несчастлив, что знал бы что-нибудь, и так глуп, чтоб тебе об этом сообщить… Ты ведь говоришь, что ты мой друг?

      – О да!

      – Ну, так я бы поссорился с тобой. Ты бы мне никогда не простил, что я разрушил твою иллюзию, как выражаются в любви.

      – Господин