Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть четвертая. Александр Дюма

господин Фуке, что вы затеваете большой праздник в Во?

      Фуке натянуто улыбнулся, как больной, ощутивший первые симптомы забытой им и возвращающейся лихорадки.

      – И вы не приглашаете меня? – продолжал король.

      – Государь, – отвечал Фуке, – я не думал об этом празднике, и только вчера вечером один из моих друзей (Фуке подчеркнул эти слова) напомнил мне о нем.

      – Но ведь вчера вечером я вас видел, и вы ничего не сказали мне об этом, господин Фуке.

      – Государь, мог ли я надеяться, что ваше величество спуститесь со своих царственных высот и удостоите своим посещением мое жилище?

      – Простите, господин Фуке, вы ни слова не говорили мне о вашем празднике.

      – Повторяю, я ничего не сказал об этом празднике королю, во-первых, потому, что еще ничего не было решено, а во-вторых, я боялся отказа.

      – Что же заставило вас бояться отказа, господин Фуке? Берегитесь, я решил до конца выспросить вас.

      – Горячее желание получить согласие короля на мое приглашение.

      – Хорошо, господин Фуке, я вижу, что нам очень легко прийти к согласию. Вы горите желанием пригласить меня на свой праздник, а я горю желанием побывать на нем. Начинайте же, я приму ваше приглашение.

      – Как! Ваше величество соблаговолите принять его? – пролепетал суперинтендант.

      – Право, – засмеялся король, – выходит, как будто я не только принимаю приглашение, но сам напрашиваюсь.

      – Ваше величество удостаиваете меня величайшей чести! – воскликнул Фуке. – Но я вынужден повторить слова господина де Ла Вьевиля[3], обращенные к вашему деду, Генриху Четвертому: «Государь, я недостоин»[4].

      – А я отвечу, господин Фуке, что, если вы устроите праздник, я приду к вам даже без приглашения.

      – Благодарю вас, ваше величество, благодарю, – сказал Фуке, поднимая голову при вести об этой милости, которая, как он понимал, должна была его разорить. – Но кто же предупредил ваше величество?

      – Молва, господин Фуке; рассказывают чудеса о вас и о вашем доме. Вы возгордитесь, господин Фуке, если узнаете, что король ревнует к вам?

      – Это сделает меня счастливейшим из смертных, государь, потому что в тот день, когда король воспылает ревностью к владельцу Во, у того найдется подарок, достойный короля.

      – Итак, господин Фуке, устраивайте праздник и распахните настежь двери вашего дома.

      – Я прошу ваше величество назначить день, – отвечал Фуке.

      – Ровно через месяц.

      – Вашему величеству не угодно выразить еще какое-нибудь желание?

      – Нет, господин суперинтендант. Я хочу только почаще видеть вас рядом с собою.

      – Государь, я имею честь принять участие в прогулке вашего величества.

      – Отлично; так я ухожу, господин Фуке. А вот и дамы собираются.

      Произнеся эти слова, король с пылкостью влюбленного юноши побежал от окна за перчатками и тростью, которые подал ему камердинер.

      Со двора доносился топот лошадей и шум колес по усыпанному песком двору.

      Король

3

Ла Вьевиль Робер (?—1612) – придворный французского короля Генриха IV, маркиз.

4

…Государь, я не достоин. – Традиционная фраза, произносимая на латыни при награждении. Случай, описываемый Дюма, завершился довольно комично. Выслушав Ла Вьевиля, Генрих IV пошутил: «Я это знаю, да меня племянник попросил».