Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть четвертая. Александр Дюма

Сент-Эньян счел своим долгом снова отойти. Он увидел, что в глазах его величества зажглось пламя.

      Лавальер встала.

      – А теперь, государь, – мужественно произнесла она, – теперь, когда я оправдалась, по крайней мере в глазах вашего величества, разрешите мне удалиться в монастырь. Там я буду благословлять моего короля всю жизнь и умру, прославляя Бога, который даровал мне один день счастья.

      – Нет, нет, – отвечал король, – вы будете жить здесь, благословляя Бога и любя Людовика, который устроит вам жизнь, полную блаженства, который вас любит и клянется вам в этом!

      – О государь, государь!..

      Чтобы рассеять сомнения Лавальер, король стал целовать ее с таким жаром, что де Сент-Эньян поспешил скрыться за портьерой.

      Эти поцелуи, которые она сначала не имела силы отвергнуть, воспламенили молодую девушку.

      – О государь! – воскликнула она. – Не заставляйте меня раскаяться в моей откровенности, ибо это доказало бы мне, что ваше величество все еще презираете меня.

      – Сударыня, – сказал король, почтительно отступив от нее, – никого в мире я не люблю и не уважаю так, как вас. И отныне никто при моем дворе, клянусь вам, не будет окружен таким почетом, как вы. Прошу вас простить мой порыв, сударыня, рожденный избытком любви, но я еще лучше докажу вам ее силу, оказывая вам все уважение, какого вы можете пожелать.

      Затем, поклонившись ей, спросил:

      – Сударыня, вы разрешите запечатлеть поцелуй на вашей руке?

      И он почтительно коснулся губами дрожащей руки молодой девушки.

      – Отныне, – продолжил Людовик, выпрямляясь и лаская Лавальер взглядом, – отныне вы под моим покровительством. Никогда не говорите никому о зле, которое я вам причинил, и простите других за то, что они сделали вам. Теперь вы будете стоять настолько выше их, что они не только не внушат вам ни тени страха, но будут возбуждать у вас даже жалость.

      И, сделав почтительный поклон, точно перед выходом из храма, король подозвал де Сент-Эньяна.

      – Граф, – сказал он, – надеюсь, что мадемуазель согласится удостоить вас некоторой долей своей благосклонности взамен той дружбы, которую я навеки дарю ей.

      Де Сент-Эньян преклонил колено перед Лавальер.

      – Как я буду счастлив, – прошептал он, – если мадемуазель удостоит меня этой чести!

      – Я пошлю вам вашу подругу, – произнес король. – Прощайте, мадемуазель, или, лучше, – до свидания!

      И король весело удалился, увлекая за собой де Сент-Эньяна.

      Принцесса не предвидела такой развязки. Ни наяда, ни дриада ничего не могли рассказать ей об этом.

      II

      Новый генерал ордена иезуитов

      В то время как Лавальер и король соединяли в первом признании печали прошлого, счастье текущей минуты и надежды на будущее, Фуке, вернувшись домой, то есть в апартаменты, отведенные ему в замке, разговаривал с Арамисом обо всем том, чем король в данную минуту пренебрегал.

      – Скажите мне, – начал Фуке, усадив своего гостя в кресло