На дне. Детство. Песня о Буревестнике. Макар Чудра (сборник). Максим Горький

несчастный! Ведь ты… ты мной живешь, как червь – яблоком!

      Дружный взрыв хохота мужчин.

      Клещ. Ах… дура! Яблочко!

      Барон. Нельзя… сердиться… вот идиотка!

      Настя. Смеетесь? Врете! Вам – не смешно!

      Актер (мрачно). Катай их!

      Настя. Кабы я… могла! я бы вас (берет со стола чашку и бросает на пол) – вот как!

      Татарин. Зачем посуда бить? Э-э… болванка!..

      Барон (вставая). Нет, я ее сейчас… научу манерам!

      Настя (убегая). Черт вас возьми!

      Сатин (вслед ей). Эй! Полно! Кого ты пугаешь? В чем дело, наконец?

      Настя. Волки! (Убегает.) Чтоб вам издохнуть! Волки!

      Актер (мрачно). Аминь!

      Татарин. У-у! Злой баба – русский баба! Дерзкий… вольна! Татарка – нет! Татарка – закон знает!

      Клещ. Трепку ей надо дать…

      Барон. М-мерзавка!

      Клещ (пробуя гармонию). Готова! А хозяина ее – все нет… Горит парнишка…

      Сатин. Теперь – выпей!

      Клещ. Спасибо! Да и на боковую пора…

      Сатин. Привыкаешь к нам?

      Клещ (выпив, отходит в угол к нарам). Ничего… Везде – люди… Сначала – не видишь этого… потом – поглядишь, окажется, все люди… ничего!

      Татарин расстилает что-то на нарах, становится на колени и – молится.

      Барон (указывая Сатину на Татарина). Гляди!

      Сатин. Оставь! Он – хороший парень… не мешай! (Хохочет.) Я сегодня – добрый… черт знает почему!..

      Барон. Ты всегда добрый, когда выпьешь… И умный…

      Сатин. Когда я пьян… мне все нравится. Н-да… Он – молится? Прекрасно! Человек может верить и не верить… это его дело! Человек – свободен… он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум – человек за все платит сам, и потому он – свободен!.. Человек – вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они… нет! – это ты, я, они, старик, Наполеон, Магомет… в одном! (Очерчивает пальцем в воздухе фигуру человека.) Понимаешь? Это – огромно! В этом – все начала и концы… Всё – в человеке, всё для человека! Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга! Чело-век! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо! Выпьем за человека, Барон! (Встает.) Хорошо это… чувствовать себя человеком!.. Я – арестант, убийца, шулер… ну, да! Когда я иду по улице, люди смотрят на меня как на жулика… и сторонятся и оглядываются… и часто говорят мне – «Мерзавец! Шарлатан! Работай!» Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми… Не в этом дело, Барон! Не в этом дело! Человек – выше! Человек – выше сытости!..

      Барон (качая головой). Ты – рассуждаешь… Это – хорошо… это, должно быть, греет сердце… У меня – нет этого… я – не умею! (Оглядывается и – тихо, осторожно.) Я, брат, боюсь… иногда. Понимаешь? Трушу… Потому – что же дальше?

      Сатин (уходит). Пустяки! Кого бояться человеку?

      Барон. Знаешь… с той поры, как я помню себя… у меня в башке стоит какой-то туман. Никогда