Обжигающий след. Потерянные. Анна Невер

у мэра наша красавица произвела такой эпфект! Не успела и в залу ступить, как все танцы разобрали нетерпеливые кавалеры.

      – Надеюсь, из приличных семей кавалеры?

      Тиса мысленно улыбнулась. Похоже, его милость живота не жалеет, радея за благопристойность окружения дочери.

      – Богатые женихи, – закивали «чепцы», – молодой баронет Рыков, граф Озерский, купец Ладушев. Мэр Проскулятов аж три танца просил.

      – А этот, как его, м-м, беспорточник этот, Лыков, больше не докучает тебе, Елизавета? – Отец семейства воинственно поднял вилку.

      – После того дня, как ты его взашей велел спустить с лестницы, я его больше не видела. – Красотка безразлично дернула плечиком.

      Удовлетворенный ответом, Отрубин опустил вилку.

      – И пусть более не показывается на глаза, наглец. Неслыханная самонадеянность! Удумал, голь бескарманная, руки благородной барышни просить. Нос не дорос!

      – А мне этот благочинник напомнил одну картину Розе из музея, – протянула Марья Станиславовна. – «Юноша с гончей» называется. Одно лицо, право слово. На плечах – накидка тигровая, на голове – берет с фазаньим пером.

      Отрубин закатил глаза. Лиза сдержала смешок салфеткой.

      – А вы, должно быть, замужем, Тиса Лазаровна? – спросила Оливия, обратившись к приезжей.

      Надежда просидеть незамеченной до конца трапезы потерпела крушение.

      – Нет.

      Войнова поймала на себе довольный взгляд хозяйской дочки – не ей одной отдуваться за вечер.

      – Но вам же уже больше двадцати? – подхватила разговор Есения.

      – Мне двадцать шесть.

      От красноречивых взглядов из разряда «бедняжка, наверняка так и останется в старых девах» в горле застрял кусок лепешки. Даже Лев Леонидович не удержался, чтобы не покачать головой. Слава Единому, вскоре разговор снова вернулся к Николеньке. Отрубины ждали сына из училища домой на Сотворенские каникулы и готовились к встрече.

      Ужин завершился громким выступлением Санюши – мальчик стал плеваться в няньку кашей и требовать, чтобы его спустили со стула. Сие стало благословенным освобождением от затянувшегося застолья.

      Перед уходом в «будуар» Марья Станиславовна объяснила гостье, что завтраки хозяевам в этом доме подаются каждому в свои покои. Ей же, чтобы позавтракать, нужно будет спуститься на кухню. Войнова услышала, как Лев Леонидович велел дочери показать гостье дом и объяснить местные порядки. Впрочем, не заметив воодушевления на лицах обеих девушек, милостиво разрешил отложить ознакомление до завтра.

      Тиса сбежала в свою комнату и восприняла тишину как блаженство. Она думала, что унесется в страну снов, стоит ей лишь доплестись до кровати, но ошиблась. Погасив вэйновскую свечу – да, в этом доме не скупились на освещение, – Тиса устроилась под одеялом. Сон задерживался. Впечатления этого дня вкупе с составлением плана на завтрашний помучили ее уставший мозг еще час.

      Глава 2

      Евсифонова