Иди как можно дальше. Роман. Глеб Карпинский

жених, словно боролся с невидимым врагом.

      Он бил неистово, а удары уходили в пустоту, в лужу, в грязь…

      – Да зачем же все раздавать, Адам Григорьевич? – волновался телохранитель. – Придут дяди и скупят все за бутылку.

      Мужчины выбрались из лужи, отряхиваясь от тины и грязи.

      – Герман, сколько тебе надо денег для полного счастья?

      – Адам Григорьевич…

      – И все же?

      Телохранитель почесал лапищей свой затылок.

      – Ну, миллион…

      – Долларов?

      – Лучше Евро! – улыбнулся Герман, радуясь своей смекалке.

      Они остановились у своей машины.

      – Я дам тебе миллион Евро, если ты сломаешь мне эту хрень! – и жених показал на свой нос.

      Уж кто-кто, а Адам Григорьевич умел искушать человеческие души. Герман не понимал, шутит ли его босс или нет, но чувствовал, что не шутит, и от этого ему стало не по себе.

      – Адам Григорьевич, зря Вы так. Мой долг беречь Вас.

      – Вот почему ты, Герман, и бедный такой… – махнул на него рукой Адам. – Какое разгильдяйство!

      – Это не разгильдяйство, – возразил телохранитель, обдувая ключи от машины.

      – А что же тогда? Для тебя это было несложно. Один точный удар! И миллион… Думал, обману?

      – Не такой я, Адам Григорьевич, чтобы честных людей за деньги бить. Вот если бы за дело, то бы двинул, не раздумывая.

      Мотор заработал, и «Майбух», крадучись, покатил по проселочной дороге к трассе.

      – И все-таки свадьба Ваша состоится! – улыбнулся довольный телохранитель, выруливая на асфальт. – Помогу, чем смогу.

      – Эх, дорогой мой товарищ! Я на том свете тебе руку подам, если ты в аду будешь, а я в раю. И наоборот тоже. Добрая ты душа!

      Когда влюбляешься в женщину, не замечаешь ее недостатков. Ее красота как полет раненной птицы. Ружье еще дымится, а стрелок счастлив и восхищается удачным выстрелом. Тут уже не важно, что это за дичь. Важно лишь, как она падает Вам под ноги, недоступная прежде и ныне поверженная.

      Предыдущая женщина, в которую Адам Григорьевич был влюблен, еще будучи идейных революционных взглядов, внезапно оставила его, не объяснив причины. Он пытался вернуть ее, но все было тщетно, и, понимая, что любовь умирает, почти в состоянии аффекта при расставании дал ей пощечину, чего раньше никогда в жизни не делал, и тем самым окончательно отрезав путь к возможному примирению. Он никак не мог смириться с этой потерей, и чтобы утолить невыносимую душевную боль, ему нужна была новая женщина, новое чувство. Та, которая его поймет и будет всегда рядом с ним даже в трудную минуту. Луиза, словно специально, появилась на его пути, когда он не знал, что делать, когда покупал билет на поезд неизвестно куда, лишь бы уехать подальше от всего этого ужаса. Но вот брызнул рассвет, очень удачный для Адама Григорьевича. Никто и предположить не мог, что бывший революционер станет одним