Иди как можно дальше. Роман. Глеб Карпинский

и начинает полы мыть, пыль стряхивать. А я уж завелся. Говорю ей, не хочет ли она немного подработать, а она обиделась и ушла. Я, кстати, джип купил недавно, прямо с салона взял.

      Хозяин квартиры подошел окну, чтобы показать свою новую машину, но революционер даже не поднялся.

      – Уходи! – вдруг прошипел Гром и, схватив пивную бутылку, разбил ее о подоконник. – Или я за себя не ручаюсь!

      – А ты очень гостеприимен! – холодно ухмыльнулся Адам, глядя в глаза бывшему товарищу.

      – Ты знаешь, Адам, я тогда сильно обиделся на тебя… Хотя все справедливо.

      Гром немного успокоился и отложил «розочку» в сторону.

      – О чем ты?

      – Ну, тогда, когда ты сказал, что я не люблю жену, и что она – моя привычка, потому что пришло время жениться и заводить детей. И мне не по себе сейчас, что живу так бездарно, работая с утра до ночи, чтобы прокормить ее амбиции, а ей далеко плевать на меня, с кем я сейчас и кого я…

      Гром упал на колени и зарыдал. Осколки стекла рассекли ему колени.

      – Ты прости меня, ради Бога, прости! Не все такие, как ты, железные. А что с меня, я тоже человек, тоже хочу жить по-человечески. Смотрел я на тебя тогда сквозь прицел и думал, в голову или в сердце, а потом думаю, в голову безобразно будет совсем, пуля-то разрывная, дай думаю в сердце, да рука дрогнула, видно Бог тебя берег для другого случая. Веришь, никогда в жизни не промахивался, никого не подводил, а тут… Размазня я, сам знаю и страдаю от этой мысли каждую минуту… Душит, душит меня совесть, что товарища своего чуть не погубил, что гнида я последняя. Я после того раза даже в психбольницу попал, душу свою лечил, да понял, что не вылечить никогда в человеке подлость, если он уж подл с рождения…

      – Ты сохранил мой пистолет? – спросил Адам, больше не в силах находиться в одной квартире с предателем.

      XI. В нефтегазовом клубе

      Всю дорогу в машине молчали. Анна сидела в обворожительном платье цвета алого мака на заднем сиденье, и Адам чувствовал, как незаметно она кладет свою руку поверх его руки, словно хочет что-то сказать. Он знал об особых ее отношениях с сенатором, поэтому отстранялся, но женщина настойчиво сжимала его пальцы.

      В нефтегазовом клубе обычно обсуждались острейшие вопросы общества. Этот клуб был своего рода кулуарной площадкой для политических дебатов, здесь формировалось общественное мнение. Адам прикрывал лицо от вспышек фотокамер. Показаться рядом с сенатором являлось для него, да и для самого Айрата Тахировича, скорее пиар-ходом, чем проявлением взаимного прощения. Несомненно, общество поддерживало освобождение революционера, но Адам чувствовал, что истинная причина, по которой сенатор обхаживал его, утаивалась. Возможно, здесь в неформальной обстановке бывшие враги могли поговорить об этом.

      Буржуа в изысканных одеждах курили сигары и о чем-то разговаривали, приветствуя зашедших легким поклоном головы. Их дамы курили поодаль, создавая впечатление грандиозного показа мод или выставки ювелирных