Корбо. Чёрная птица. Татьяна Милях

никогда ранее не слышанные, а может, просто не замечаемые, клокочущие, стонущие звуки вырывались из бездны и кажется, что где-то там, за бортом в непроницаемых маслянистых волнах, что-то шевелится и копошится… Зачастую наблюдателя из «вороньего гнезда», прошибал холодный пот, когда он замечал таинственное движение неизведанных тварей, поднимающихся с глубин океана, кажущихся в тусклом отсвете фонарей страшными чудовищами. А в самые одинокие часы, на палубы судов, пересекающих океан, имели обыкновение забираться таинственные призраки, порожденные ночной жутью и туманными испарениями воды, и эти призраки, принимая всякий раз очертания причудливых существ, носились вокруг людей, вселяя в них суеверный ужас.

      Но на это раз на дощатый настил галеона планировали ступить вполне конкретные существа. На корабле флибустьеров стояла гробовая тишина, люди замерли, не смея шелохнуться и проронить слово, опасаясь вспугнуть добычу и «Поцелуй Фортуны» бесшумно приближался к жертве, неумолимо уменьшая расстояние между парусниками. Команда ненасытными глазами впилась в силуэт «Сан Филипе» ожидая атаки. Небо на востоке подёрнула светлая полоса и команда неожиданно почувствовала, что корабль замедляет ход, а огни на галеоне непонятным образом начали тускнеть, расплываясь чуть заметными жёлтыми пятнами. Ощутив, как воздух охватывает тело влажным покрывалом, пираты поняли – корабли окутал густой туман и одновременно с его появлением стих и ветер. Паруса на фрегате стали похожи на тряпки, опущенные в молочное марево и команда, с тревогой переглядываясь, заволновалась, но почувствовав, что по инерции фрегат продолжает движение, разбойники напряглись и всеми мыслями устремились вперёд, словно помогая кораблю подкрадываться к противнику. На счастье, разбойников тяжёлый галеон застыл на месте, а более маневренный фрегат ещё продолжал медленно ползти, словно осторожный хищный удав, собирающийся неожиданно охватить крупного бегемота, и когда корабли поравнялись бортами на расстоянии броска абордажных крючьев, Корбо шёпотом произнёс: – «На абордаж».

      – Пошли! – змеиным шелестом пролетела над палубой команда капитана и крючья в момент взлетев, вонзились острыми зубьями в планширь галеона.

      Испанские солдаты, команда и высокородные господа мирно спали, когда на палубу бесшумно посыпались пираты, растекаясь по кораблю вместе с клубами густого тумана. Босоногая толпа разбойников беспощадно вырезала вахтовых, но один, словно кожей почувствовал неладное, заметив странное шевеление в молочной пелене, насторожился и когда из таинственного марева выскочил головорез, несчастный закричал от ужаса, приняв его за появившегося из тумана призрак, но вопль бедняги прервал острый клинок, перерезавший горло, и он, издавая страшные булькающие звуки повалился на настил. Невнятный возглас привлёк другого вахтового, и он позвал товарища, желая выяснить что напугало моряка и не услышав ответа, с опаской