Для кого цветет лори. Марина Суржевская

был комплимент в его сторону. – Конечно, эту силу мы обратим на пользу империи. Но для начала стоит выяснить, насколько она нам подвластна. Оникс, подойди.

      Девушка коротко вздохнула и отошла от окна. Пять пар мужских глаз уставились на раяну.

      – Оникс, расскажи нам, как ты раскрыла цветок. Что почувствовала? Каким именно образом ты повлияла на толпу?

      – Я не знаю, – она с трудом удержалась от желания вновь обхватить себя руками. – Я даже не поняла, что произошло.

      – Ты можешь сейчас сделать то же самое?

      Мужчины чуть подались вперед, их ноздри дернулись, пытаясь уловить аромат лори. Не сдержавшись, Оникс попятилась. Один Итор остался на месте и даже слегка отодвинулся.

      – Я не могу это сделать. Я не… контролирую цветок! Там, на площади, это просто произошло!

      Из бархатного кресла поднялся сухой мужчина с длинными, выкрашенными фиолетовой сурьмой волосами. Бледное лицо было почти без морщин, гладкое, словно девичье. На изумрудном одеянии со шлейфом поблескивал грифон, держащий в клюве ветвь дерева познания. Императорский маг.

      – Смотрите на меня, – приказал он. Раяна удивленно перевела на него взгляд и отшатнулась. Темные глаза мага стремительно выцветали, радужки белели, даже зрачок растворялся в бледно-голубом цвете белка. И белизну стремительно заливал багрянец, наливая глаза мага цветом запекшейся крови. Это было так жутко, что Оникс на миг застыла, пораженная.

      Первое прикосновение к своему сознанию Оникс ощутила, как укол в висках. А потом ее словно ударило обухом по голове – так больно, что она застонала и отпрыгнула, уже не таясь.

      – Что… что вы делаете?!

      – Успокойся, – проскрипел маг. – И не дергайся, так будет легче. Я посмотрю твою память. Мы должны выяснить, как ты открыла цветок. Не сопротивляйся, иначе я позову стражу, чтобы они тебя держали.

      Девушка отскочила в сторону, заметалась, пытаясь убежать от настойчивого взгляда красных глаз мага, но он словно преследовал ее. Остальные мужчины смотрели с холодным любопытством, и ни в чьих глазах не было ни капли сочувствия или поддержки. Итор и вовсе придирчиво разглядывал свои ногти, Ошар наливал вино.

      – Небесные, да остановите вы ее, – поморщился маг. – Я не собираюсь бегать по всем покоям.

      Оникс загнанно осмотрелась. Сама мысль, что этот гладколицый и красноглазый станет копаться в ее воспоминаниях, перебирать их, брезгливо рассматривая ее прошлое, заставила Оникс броситься к двери в попытке сбежать. Но за ее спиной маг лишь поморщился и коротко позвал:

      – Господин Баристан, будьте любезны…

      – Конечно, магистр, – отозвался Сумеречный.

      В тот же миг ноги Оникс будто слиплись, словно их спутало невидимое лассо, и она со всхлипом застыла. Ее тело опутала незримая веревка, конец которой был в ладони Сумеречного пса. Раяна взвыла, дернулась, но путы держали крепко, заставляя ее неподвижно стоять на месте, вытянув руки вдоль тела.

      – Ох,