Границы бесконечности. Лоис Буджолд

человек поймал ее взгляд, губы женщины сжались, а глаза вспыхнули. Выражение ее лица показалось ему каким-то странным. Что это – гнев, радость, смущение, ликование или какая-то непонятная смесь всех этих чувств? «За кого ты меня приняла, женщина?»

      Поскольку Майлз был в мундире, он встал перед отцом навытяжку.

      – Сэр?

      Граф Форкосиган обратился к женщине:

      – Это мой сын. Если я пошлю его в качестве моего Голоса, тебя это удовлетворит?

      – Ох, – выдохнула она и тут же расплылась в непонятной яростной улыбке. – О да, милорд!

      – Прекрасно! Пусть будет так!

      «Что будет?» – встревоженно подумал Майлз.

      Граф с довольным видом откинулся в кресле, но сощуренные глаза говорили, что он не на шутку рассержен. Однако гнев его направлен не против этой женщины (они явно в чем-то согласны) и – Майлз быстро проверил себя – не на собственного отпрыска. Молодой человек негромко кашлянул, склонил голову набок и вопросительно улыбнулся.

      Граф сдвинул кончики пальцев и наконец обратился к сыну:

      – Очень интересное дело. Теперь я понимаю, почему ты послал ее сюда.

      – О да, – дипломатично произнес Майлз. На что это он напоролся? Он просто помог ей пройти мимо охранника, это был порыв донкихотства – и еще наивное желание подразнить отца за завтраком…

      Брови графа Форкосигана поползли вверх.

      – Ты не знал?

      – Она говорила об убийстве и о равнодушии местных властей. Я решил, что ты направишь ее к судье…

      Граф еще глубже вжался в кресло и задумчиво потер шрам на подбородке.

      – Это дело об убийстве ребенка.

      У Майлза все внутри похолодело. «Я не хочу с этим связываться! Ну, теперь понятно, почему у нее при таких грудях не было младенца».

      – О таких случаях властям почти никогда не сообщают. Мы уже больше двадцати лет воюем против старых обычаев, – продолжал граф. – Пропаганда, просвещение… В городах прогресс немалый.

      – В городах, – вполголоса произнесла графиня, – у людей есть альтернативные выходы.

      – Да. Но в захолустье почти ничего не изменилось. Мы знаем, что происходит, но без доклада, без жалобы… А семья обычно защищает своих… Уцепиться не за что.

      – А какая, – Майлз снова откашлялся и кивнул женщине, – была мутация у твоего ребенка?

      – Кошачий рот. – Женщина ткнула себе в губу. – Сосала она плохо – захлебывалась и плакала, но молока ей хватало, хватало!

      – Заячья губа. – Графиня Форкосиган, родившаяся на Колонии Бета, перевела барраярское название на общепринятый галактический язык. – И похоже, несращение нёба. Харра, это даже не мутация. Это даже на Старой Земле встречалось. Э-э… Нормальный врожденный дефект, если можно так выразиться. Это не наказание за то, что твои барраярские предки прошли через Огонь. Простой операции было бы достаточно…

      Графиня замолчала. На лице горянки отразилась душевная мука.

      – Я