Гром над Араратом. Георгий Рубенович Григорьянц

было к дверям, но на его пути выросла фигура министра Васака, который, схватив египтянина за одежду, притянул к себе и пронзил кинжалом снизу‑вверх. Тело чародея начало медленно сползать на пол, а Васак, бросив его, побежал к Тиграну, окруженному стражами, и встал на его защиту. Царь, хмуря брови, глядел на происходящее исподлобья; охваченный возбуждением схватки, сам был готов вступить в бой.

      Вдруг из сундука полезли змеи, в основном кобры-убийцы, одна за другой, и, растревоженные шумом, начали быстро расползаться по залу. Людей охватила паника; все с криками бросились к дверям, сбивая друг друга на ходу. Большая кобра поднялась на хвосте и укусила палец на руке воина из стражи дворца. Тот бросился на пол и мечом отрубил себе укушенный палец.

      Охрана оттеснила Тиграна вглубь зала, а потом увела в другие покои. Стражники закрывали двери, одну за другой, чтобы не дать змеям расползтись по дворцу, уничтожая их мечами. Наемный убийца, сметая все на своем пути, в очередной раз атаковал Меружана, но в какой‑то момент допустил ошибку – опустил меч вниз, чтобы защитить ноги, и открылся для нападения. Армянский воин нанес ему смертельный удар в голову; противник рухнул на пол.

      Глава 3

      Ночь во дворце Тиграна была неспокойной. Стража с факелами обходила все помещения, проверяя нет ли змей и всего, что могло показаться подозрительным. Никто не спал, все обсуждали неудавшееся покушение на царя.

      В тронном зале столкнулись два царедворца – министр Васак из рода Анруни, возглавлявший службы по наследованию, дипломатии и шифрования, и азарапет Гнуни, начальник дворца, ведавший финансами и налогами царства. Оба ненавидели друг друга, но, соблюдая баланс сил, установленный Тиграном, справедливо полагали, что для прочности царства лучше вести себя учтиво, правда, в личной беседе не стеснялись в выражениях.

      – Приветствую высокомерного министра Васака, – сказал Гнуни.

      – Не могу сказать, что в такой час рад встрече с министром Гнуни, – ответил Васак.

      – Уж не твоих ли рук это покушение? – Гнуни с подозрением смотрел на оппонента.

      – Почему ты так решил? – Васак был возмущен.

      – Уж очень быстро ты пронзил кинжалом чародея.

      – Люди часто обвиняют других, чтобы отвести подозрение от себя. Кстати, ведь это ты из казны оплатил артистов? – парировал Васак.

      – Казной распоряжается лично царь.

      – Я дипломат, – гордо сказал Васак, – и забочусь об успехах царства во внешних делах.

      – Дипломатия, как известно, не только печется о мире, по мере надобности она вызывает войны. – Гнуни явно говорил двусмысленно.

      – Нет, я занимаюсь другой дипломатией: хочу убедить всех жить по законам Тиграна.

      – Надеюсь, ты преследуешь те же цели, что и он.

      Васак в упор посмотрел на Гнуни:

      – Мы все любим нашего царя, пусть боги даруют ему много лет жизни. Я готов отдать за него жизнь.

      Они разошлись в разные стороны.

      В