Под ласковым солнцем. Империя камня и веры. Степан Витальевич Кирнос

руку от канцлера и предстала в новом ослепительном блеске, взяв новое название – Империал Экклесиас. А Ватикан канцлер переименовал в «Канцлер Цидалис», полностью перестроив его.

      С началом долгого восстановления славного города, канцлер объявил Рим новой столицей Рейха. Из разрухи и нищеты возрождались множество районов. Строители пытались тщательно восстановить каждый дом, который возможно было отстроить. Но были и наиболее разрушенные районы, которые не имело смысла восстанавливать. Их попросту сносили и строили новые дома. А эти новые дома были огромными и серыми, безвкусными и простыми. Они резко контрастировали со старыми домами Рима. Эти серые нагромождения и стали новыми районами вечного города, что своей серостью могли отпугнуть любого ценителя прекрасного.

      Мужчина внезапно оторвался от своих воспоминаний. Он практически дошёл до своей цели, но в уме продолжал держать мысль, что если бы не эти министерства, со своими догмами и цифрами, до сегодня Рим вряд ли был славной столицей великого государства. Вдруг он почувствовал влагу на руке и понял, что его одежда безнадёжна промокла.

      Этот человек был одет в длинную накидку с капюшоном. Чёрные штаны уходили под невысокие кожаные сапоги. У мужчины была через плечо перекинута чёрная сумка, на которой сияли отблески света фонарей.

      Хоть район и был серым, как жизнь каменщика, в некоторых местах он не был лишён своей эстетики. Люди часто отправляли просьбы о хоть каком–то благоустройстве дворов. Конечно, сначала их проверяли на идеологическую чистоту, ведь это прошение могло быть попыткой подорвать идейные основы Рейха. Проверялось множество факторов: как часто человек бывает в церкви, какой у него гражданский рейтинг, где он работает и ещё множество показателей сверялись, а потом составлялась общая картина. Если человек был идейно правильным, то на его прошение отвечали согласием и отправляли в отдел министерства Эстетического Уюта, где с ним обговаривались аспекты работы. А поэтому где–то были разноцветные балконы, цветные карнизы и подоконники. Попадались дома, у которых были пристройки в виде маленьких магазинов. На самих домах попадались, какие либо рисунки тематики дозволенной Рейхом. Во дворах могли быть посажены кустарники и разукрашены лавки. Но не более того.

      Вдруг человек тревожно огляделся по сторонам. Он увидел, что в некоторых окнах всё ещё горел свет, в некоторых было уже темно.

      Дорога предполагала длиннющую улицу, с где–то вмятыми бетонными плитами, которой и была умащена улица, поэтому вся улица была в маленьких и неглубоких лужицах.

      Мужчина уверенно, но быстрым ходом, шёл по улице, под его сапогами раздавалось хлюпанье, и брызги разлетались во все стороны.

      Он быстро дошёл до одного примечательного здания, ибо оно отличалось от других построек. Оно не было похоже на огромную бетонную коробку, немного украшенную. У здания был чёрный фасад, две башни с торцов, изукрашенные рамы окон. Вместо стандартных входов у этого здания было всего два: