Под ласковым солнцем. Империя камня и веры. Степан Витальевич Кирнос

и размашистым шагом направился к ней.

      – Нам конец. – Чуть ли не со слезами заговорила Элен.

      Культист выглядел подобно монахам из древних, давно минувших времён, что усердно, практически беспрестанно молились Богу. Но хоть образ этих людей и соответствовал монахам, но их суть была грубо искажена, если не извращена. Они молились не Богу, а государству и Канцлеру, возводя его в ранг равного Господу. Этот лже–монах был готов карать тех, кто хоть на йоту отличается по своим идеям от него. Он был преисполнен фанатичной злобой к тем, кого в Рейхе называют отступниками и еретиками. В нём вечные монашеские добродетели: любовь, упорство, скромность были подменены на безоговорочную и слепую преданность своему государству: готовность идти на упорный труд, вплоть до смерти от переутомления и отказ от всего, лишь бы оно ушло в казну Рейха.

      Служитель Культа подошёл к ребятам. Он довольно широким жестом скинул с себя бежевый капюшон. Под ним крылось обритое зрелое добродушное лицо. На его щеке была татуировка герба Рейха, а на друзей смотрели душевные карие глаза.

      – Сыны и дочерь Рейха, я должен сейчас вас обыскать. Да благословит вас Канцлер. – С благоговением и в полголоса, но все же утвердительным тоном сказал подошедший «монах».

      Парни быстро ему подчинилась, старясь для Элен хоть время дать, что бы она сняла эту звезду, но девушка была под таким страхом, что с трудом соображала и еле шевелила пальцами.

      Культист быстро обыскал всех парней, не найдя у них ничего запрещённого или подозрительного он обратил свой взор к Элен.

      – Дитя, твой черёд. – Сказал культист девушки, приближаясь к ней вплотную.

      Элен подошла к «монаху» и убрала трясущуюся руку от кофты и под светом ламп в пабе алая звезда засверкала кроваво–красным светом, ещё сильнее притягивая к себе внимание.

      Взгляд последователя Культа мрачной тенью сразу пал на эту звезду. Он буквально впился в этот символ своим, постепенно наливающимся злобой взглядом.

      У Габриеля бешено забилось сердце. Ладони покрылись влагой, а по телу пробежала ледяная дрожь. Он жутко беспокоился за Элен, но ещё сильнее его убивало чувство беспомощности. Парень так и хотел растолкать всех культистов, схватить свою возлюбленную за руку и выбежать из этого заведения и нестись, куда глаза глядят. Но Рейх… Эта империя тотальной слежки и вездесущий пропаганды, где народ прижат таким прессом, что лишний вздох мог быть принят за грех и преступление, присутствует везде. Нет такого места, где можно было укрыться от неустанно смотрящего ока Рейха. И если человек совершил проступок, то Империал Экклесиас, Трибунал Рейха, Армия и ещё легион карательных структур принесут своевременное воздаяние любому отступнику. Парень понимал, что если сейчас он совершит этот проступок, то несметные легионеры имперского правосудия воздадут ему за это. В двадцатикратном размере.

      – Эта алая звезда, это символ еретиков красной чумы и коммунистических отступников. Как можно его носить на территории нашей великой страны? – Фанатично начал