Режиссура психического здоровья. Анатолий Владимирович Савран

одеялом и верёвкой этой же завязал одеяло в пучок, чтобы не выпрыгнули куда-нибудь. Взял я этот узел и отнёс на улицу, чтоб там поостыли. Русалка, правда, куда-то «уплыла» по причине своей прозрачности, а те двое и сейчас должно быть барахтаются в моём пучке.

      Доктор подумал немножко и тоже согласился с ним. Ведь разве не правда, что он видит перед собой двоих страждущих людей?! И эти люди – мать и сын. Сын сейчас рассказывает историю своей жизни.

      – Не верит мне никто, что они материализовались из воздуха, и, думаю я, что это порча со мной приключилась.

      Доктор: А мама ваша тоже видит их?

      – Не знаю. Лучше вам самому у неё спросить.

      Доктор зовёт ее, и она рассказывает следующую историю.

      Людмила: Я не то что не верю своему сыну, я вижу в каком он состоянии. Чего греха таить, сыночек мой любит выпить, а потом, когда он напьётся, всякие ему чёртики в постель прыгают. Где я только с ним не была, у каких только докторов не лечила – никто помочь ему не в состоянии. Не хочет он за ум взяться.

      Владимир: Да, да! меня надо полечить!

      Людмила: Вы уж постарайтесь сделать так, что б черти эти оставили его в покое.

      Доктор: Хорошо.

      Сказано – сделано. Хватило трёх сеансов, чтобы изгнаны были из души Владимира непрошенные «гости». Доктор и на дом ходил к нему, квартиру почистил. Не без внутреннего трепета приблизился к одеялу, где, как утверждал Владимир, «квартировали» два «материализованных» мужичка. Но, как и предполагалось, ничего там, кроме развязанного узла, не было. «Должно быть оказались проворнее, чем я о них думал» – так объяснил ситуацию горе-пациент.

      – Как сейчас ты себя чувствуешь – спросил неделю спустя мой профессор.

      – Я – отлично! – ответил Владимир … и запил уже на вторую неделю. И не как-нибудь, а «по чёрному». Все, конечно, в шоке. Мать пришла к доктору темнее безлунной ночи: «Вы ведь обещали» – только и смогла сказать она, с упрёком посмотрев на него, а доктор только пожал плечами. Всё, что он сказал, уместилось в четыре слова: «Я свою работу сделал».

      Людмила: Это называется у вас «работа»???!

      Дальше объяснять было бесполезно. Всё упиралось в поиски виноватых. Конечно же, доктор оказался крайним. Почему? Выполнилась прихоть великовозрастного сына в ублажении очередного его желания. Если оно не выполняется, то виновен кто-то, с кого он может потребовать ответ.

      Людмила, мать Владимира, очень деятельная женщина. Полвека проработала в доме культуры замдиректора и потому строго жила по правилам. Правило, как на работе, так и дома, никто не должен нарушать. Нарушение правила влекло очень серьёзные последствия, где человек, образно выражаясь, выставлялся за калитку собственного дома. И всё потому, что она лучше, чем кто-либо, знала, что такое беспутная жизнь. Воля к сопротивлению ломалась самым безжалостным образом и всё во имя блага окружающих её людей. Сын, таким образом, привык к мысли, что ответственность за все его поступки несёт кто-то другой, только не он.

      « Всё отлично» – подумал он – «прихоть мамы моей выполнена, а