Тринадцать. Исторический роман. Юлия Румянцева

с волынскими за киевский стол. Все это больше по-

      ходило на семейную ссору.

      «Князь пошел, князь решил, князь свершил» —

      и неважно, сколько было князю: шесть лет, тридцать

      три года или восьмой десяток шел, так учил его дед

      Владимир. Он был ему примером во всем, правда,

      помнил Андрей его обрывками, уж больно мал он был

      в ту пору.

      Помнит один эпизод, когда взял Владимир тогда

      пяти лет от роду Андрея на охоту, не на шутку напугав

      бабку, воспитанную по строгим правилам английского

      двора. Страх ее можно было понять: ее сын чуть не по-

      гиб на охоте и вылечился после молитв Гиты Святому

      Пантелеймону.

      В ту ночь Мстиславу с распоротым животом, из

      которого вываливались внутренности, приснился сон.

      Во сне он увидел образ Святого, склонившегося над его

      постелью.

      Бабушка и увезла Андрея еще подростком, выпол-

      нив обещание совершить паломничество в Ершалаим.

      Она больше походила на повзрослевшую девушку, чем

      бабушку, ее тонкие пальцы он помнил на ощупь. Мико-

      ла прервал его воспоминания:

      – Князь, в палаты сразу? Ждут уж нас, наверно?

      – Ждут, послали гонца, – Андрей оглядывался

      кругом.

      В подтверждение его слов послышался колокольный

      звон. Весть, значит, дошла уже о вернувшем-

      ся сыне.

      Город был укреплен земляным валом с деревянны-

      ми стенами и глубоким рвом. Вереницы людей стекались

      на городскую площадь к златоглавой великой церкви

      Киево-Печерской лавры. Женщины в цветастых платках

      на голове сидели прямо на вымощенной мостовой, кто-

      то молился на коленях с котомками за спиной, скорее

      всего это были паломники, решил про себя князь. Друж-

      ной вереницей пробежали мимо дети, напугав лошадей.

      Все они, как один, были в похожих костюмах и белых

      шляпах, как он читал из частых писем отца, здесь была

      открыта государственная школа.

      Дальше их взору представилась необычная про-

      цессия: двое торговцев несли ковер невиданной князем

      красоты. Киев показался Андрею огромным улием, ве-

      ликий княжеский двор располагался неподалеку, сточ-

      ные воды издавали гнилостный запах, и после Ерша-

      лоима с его степенной и помпезной жизнью русский

      город напоминал уездную деревню. Князь обратил

      внимание на огромные деревья, густо насаженные и по-

      крытые плодами, но сады Константинополя, где он го-

      стил у греческих царей, приходившихся ему родствен-

      никами, не шли ни в какое сравнение своими пышными

      и ухоженными лабиринтами. С детства тянущегося

      к красоте князя не впечатлял этот град. Думал он и про

      предстоящие вечевые сходки, и при этих мыслях попе-

      речная морщина становилась отчетливо вырезанной на

      его