В цепях вечности. Юрий Молчан

волос.

      – Через некоторое время я обнаружила, что могу силой мысли вызывать огонь, а двери раскрываются передо мной, стоит мне этого захотеть. Ножи и поленья, табуретки, даже камни на дороге – превратились в верных и преданных слуг, которые исполняли мою волю, стоило им дать мысленный приказ.

      Карт молча смотрит на нее, радуясь, что разрывающая его на части боль стихла.

      – А знаешь ли ты, что я сделала потом? – спросила Венора, оправляя платье и, как ни в чем не бывало, садясь за стол.

      Наемник не ответил, просто не отрывает от нее взгляд.

      – Ты, видно, давно не был в Зируате, – сказала девушка, и губы дрогнули в едкой усмешке, – истребив всех пособников нечистой силы, ты покинул королевство, поскольку там больше не было работы, за которую тебе щедро платили.

      На лице Веноры проступила горечь и злость.

      – Я по одному отыскивала всех, кто помогал тебе в поимке моей матери, и поимке всех остальных магов, кого ты казнил. Все, кто оказывал тебе малейшую помощь, умирали в муках – таких, что тебе и не снились. Твоя боль – семечки в сравнении с тем, что испытали они. Все были наказаны. Все, кроме тебя, Тириз Карт.

      Услышав, свое имя, наемник вздрогнул.

      – Зачем, по-твоему, я вырвала тебя из лап смерти?

      Венора смотрела ему в глаза, читая, как в открытой книге, все его страхи и мысли.

      – Смекаешь, охотник? Чтобы самой отправить тебя туда. И не самой короткой дорогой.

      Словно еще до конца не осознавший, в какую западню угодил, наемник тупо смотрел, как от него сам по себе со скрежетом отодвинулся стол. Карт по-прежнему сидит на лавке, не в силах пошевелиться из-за незримых пут.

      Юная колдунья приблизилась. Карту показалось, что вокруг него среди белого дня сгустилась тьма, а зеленые глаза девушки начали зловеще мерцать.

      ГЛАВА 3

      Петро увидел кричащую и рвущую на себе волосы жену еще на подходе к дому. Игнат и Демак были с ним.

      Аксинья, ревет в голос, вокруг нее уже собрался народ, старуха Вида прижимает ее к себе, что-то нашептывает, успокаивает.

      Он подбежал к жене.

      – Что случилось? Чего орешь?

      Игнат с Демаком ждут в сторонке, бросая то на друга, то на его жену сочувствующие взгляды.

      – Видать, и впрямь что-то случилось, – заметил Игнат в полголоса и высморкался на землю.

      Демак кивнул.

      – Да, чтоб мне сдохнуть.

      Аксинья продолжает вопить, и мужу пришлось взять ее за плечи. Он сразу ощутил соленый запах слез, идущий от ее немолодого лица.

      – Да в чем дело-то, Ксюха?

      – Лашка… – только и произнесла Аксинья.

      Петро качнулся, все у него внутри сжалось в ледяной ком. Отдав жену снова в объятия Виды, он кивнул друзьям и кинулся к себе во двор. Игнат с Демаком последовали за ним.

      Лаша лежит на кровати в горнице, обнаженная и накрытая простыней. Лицо ее, некогда румяное и цветущее, теперь сделалось цвета земли и – невероятно худое, словно некто выпил из нее все соки.

      Петро