Точка возврата. Сергей Чичин

их для музея собирают, что ли? Или по старой традиции платят за скальпы?

      – Дык же на исследование. Если какой новый совсем, то премию выписывают, а этот по всему новый, раньше про таких не слыхали.

      – Мы еще на озерного нацеливаемся, но деда пока не решается, – добавил второй. – Очень уж, говорит, большой, не на удочку же его, а бомбами пускай те работают, которые умеют. А то себе же только поотрываем всякое…

      – В озере большой живет? Несси?

      – А кто его знает, как зовут, но лодки пару раз утаскивал, пока на воду выходить не запретили. Все равно многие ходят, но по краешку. Говорят, видели, как на островки выползает какое-то крупное, фотки в газетах печатали, но кроме хвоста там не видать ничего – может, он змея, а может, этот… игогондон.

      Чем дальнее, тем страньше. Уже и фотки в газетах печатают, и госучреждения премию выдают… а ведь это дело такое, требует организации, а в масштабах государства организовать хоть какой процесс – это дело отнюдь не недельное. Не напортачил ли наш дружище Эл с подсчетом времени, на которое нас задержали?

      – Игуанодон в лесу жил, с деревьев кроны обгрызал, – подал слабый голос Чарли. Он у нас настоящий профессионал – если где уловил несправедливость, так в жизни не пройдет мимо, не поправив. – В воде плезиозавры, ихтиозавры, был лиоплевродон, но южнее. В этих широтах нотозавр разве что, но он не очень огромный, футов пятнадцать, и зубов в нем куда больше, чем хвоста.

      Повисла неловкая пауза. Невысказанный вопрос «а ты откуда знаешь?» зазвучал на ультразвуковых частотах.

      – Неделя динозавров по кабельному, – пояснил Барнет нехотя. – А чего такого? Они прикольные, к тому же вот как знал – теперь пригодится.

      – А чем их бить, там тоже объясняли? – ядовито осведомилась Айрин.

      – Тогда из всех инструментов одни дубины были. Или еще даже и дубин не было, точно не помню. А извело их кометой, кажется…

      – Прямо по голове?

      – Да не знаю я! Я эту часть уже не смотрел, куда-то переключился. Жалко мне их стало, да и все равно, если опять комета жахнет, то и нам достанется, разве нет?

      – Они, вот эти, которые после Сотрясения появились, – мордастый парнишка потыкал пальцем в тушку птеродактиля, – Не все, но некоторые, солнца боятся, вы ж знаете? Из них дым валить начинает, шкура шелушится, язвами идет, потом вовсе обугливаются, если на весь день на солнцепеке оставить.

      Чарли недоуменно заморгал, а Айрин просто дернула плечами – она все переживала внезапную мутацию своей автобиографии. Подумаешь, какая важность! Многие люди ради того, чтобы попасть в телевизор, не только в игривом японском проне готовы сняться.

      – Конечно же, знаем, – важно ответил я за всех. – Еще они не выдерживают попадания в организм пепси-колы. Коку еще переживают, фанту вообще за милую душу, а вот от пепси моментально копытятся. Так что в другой раз налейте ее в ловушку, и стрелять не придется.

      – А мы