Путешественники, удивляющиеся цветам и звездам. Гийом Аполлинер

позже уже десять часов! Кто эти нищие, которые жалуются и рыдают с таким пылом? Король, слушая их, бормочет:

      Это голос Испахана4, который пришел ко мне, выйдя из черной, как кровь павлинов, ночи.

      И поскольку это был сон, я почувствовал воображенный мной запах жасмина.

      Полночь! Бедный пастух закричал в ледяной пустыне; это ночная Азия, где распространяется в мире зло.

      Слоны трубят. Час утра. Индия!

      Потом Тибет. Мы слышим звон священнических колоколов.

      Три часа: шум лучших лодок, сладостно сталкивающихся на берегу озера в Сайгоне.

      Дум, дум, бум, дум, дум, бум, дум, дум, бум – это Пекин, хоровод гонгов и тамбуринов, бесчисленные собаки, визжа или лая, смешивают свои голоса с мрачным ровным шумом. Разражается пением петух, предвещая зарю, которая бледнеет уже в белой Корее. Пальцы короля пробегают по клавишам, вдруг поднимаются, одновременно каким-то образом, и все голоса мира, недвижные до сей поры, идут к нам, совершая свое движение.

      Поскольку я нахожусь в очаровании, король вдруг поднимает свою голову. До сих пор мое присутствие не казалось ему удивительным.

      – Принесите, сказал он мне, – оригинал партитуры «Золото Рейна», я хочу просмотреть его после прослушивания симфонии мира и перед тем как услышу подвижный оркестр мосье Освальда фон Гарфельда. Преступная личность, но где твоя маска? Я хочу, чтобы передо мной никого не было без маски.

      На его лице отпечаталась вдруг свирепость, король сжал кулаки, в этот момент он был похож на статую Геркулеса; резко тряхнув меня, он ударил кулаком, ударил ногой, он оскорблял меня в лицо, крича:

      – Мы ему отрежем яйца! Франкенштейн, Оленбург, Жакоб Эрнст, Дуркхайм, мы ему отрежем яйца!

      Я не стал ждать никого из этих мосье; увидев, что король забеспокоился оттого, что я был без маски, а еще скорее оттого, что мое присутствие необычно, я сказал себе, что, если я смогу найти дверь, через которую вышел под землю; я не буду никого более разыскивать, король не думал иметь дело ни с кем, кроме своих домашних: слуг, подчиненных, пажей, вельмож или лодочников.

      И когда я уже считал себя спасенным, я услышал крик:

      – Партитуру «Золота Рейна», маску той преступной личности, или тебе отрежут яйца!

      5

      Я принялся бродить в роскошном подземелье, где жил этот старый утопленник, безумный король. По крайней мере в течение двух часов я осторожно шел в темноте, открывая двери, шаря по стенам, не находя выхода. Сначала я услышал вдалеке раскаты голосов, но потом все смолкло.

      Наконец обнаружил себя в гроте, который служил вестибюлем этого удивительного жилища.

      Снаружи разразились фанфары, но сразу затихли. Мне ничего не оставалось, как открыть дверь, через которую я проник в подземную гробницу, чтобы снова оказаться среди елей.

      Но лес светился. Тысячи лучей, возникших там, поднимались, спускались, удалялись, приближались, группировались, сжимались, скатывались, потухали, заново разгорались, уменьшались, увеличивались,

4

Испахан не только имя, Испаханом называют и сорт старой садовой розы.