Заповедное дело Россиию Теория, практика, история. Феликс Штильмарк

форма природопользования «от людей – для людей»). В идеале же в заповеднике может не быть ни охранников, ни наблюдателей, конечно, при условии, что туда не проникнут нарушители – картина пока что явно утопическая, но надо помнить, что идеалы создаются не для немедленного воплощения в жизнь, а лишь для обозначения избранного пути (в данном случае идеал абсолютного заповедника).

      Здесь уместно коснуться темы о религии, самым теснейшим образом связанной с этикой. Вот что писал православный священник А. Мень: «Гэсподъ привлекает наше внимание к окружающей нас природе, в которой так много есть уроков, в которой заключена Божественная мудрость и Божественная красота… Господь говорит нам: «присмотритесь, оглядитесь вокруг себя – многому природа может научить человека!» Прежде всего она наша мать и сестра, она тоже вышла из рук Творца, и мы, глядя на прекрасные творения, прославляем Того, кто их создал… И когда человек научается так смотреть на это, его сердце как бы постоянно находится перед великой иконой природы». Эта глава из проповеди евангельских истин так и называется «Природа-икона». В ней утверждается, что красоты природы влекут к себе иных людей гораздо более, чем рукотворные иконы (которые, конечно, следует глубоко чтить). Среди всех творений нет более прекрасного произведения, чем сама природа. Кто мог создать что-либо более прекрасное, чем восход солнца?.. В часы усталости, душевного угнетения, мрачности, когда бури повседневности душу нашу гнетут, – воспользуйтесь моментом, пройдитесь, вот рядом, за кладбищем – лес, и сразу с души, как будто живительной влагой, смывается пыльная накипь дня» (А. Мень, 1991, с. 152).

      Разве не звучит здесь голос верующего эколога (напомним, что А. Мень, будучи студентом, обучался биологии в Балашихе и Иркутске), разве невозможно включить эти слова страдальца-священника в сугубо научный «Экологический манифест» Н.Ф. Реймерса, который был по натуре своей атеистом (хотя к религии относился уважительно), но искренне веровал в торжество человеческого разума, в «экологический императив», в конечную победу добра над злом. Каждый человек «во что-то» верует, и это уже само по себе есть свидетельство единства науки и биоэтики.

      Одной из ярких разновидностей человеческой веры является чувство благоговения перед дикой (первозданной) природой[23].

      Это может быть и наивное удивление перед творческой силой Всевышнего, и более материализованное ощущение величия окружающего нас мира, о чем так ярко писал в начале века В.И. Талиев, говоря о природе как «источнике сознательных и бессознательных переживаний высшего порядка». Красота природы имеет собственную высокую ценность, является особым «духовным» богатством. Заповедание с давних времен означает именно такую высшую, то есть духовную, форму сохранения особо ценных природных объектов, и это очень наглядно выражено в широко известных выражениях из словаря В. И. Даля (заповедный лес, в котором настрого запрещена рубка, назывался

23

Провести строгую грань между дикой и «недикой» природой в наше время очень трудно или даже невозможно. Определение «дикости» как полной безлюдности зачастую условно, такие места все труднее найти, в «глуши» подчас могут жить люди, а цветок одуванчика у обочины дороги человек с чистой душой рассматривает как «первозданный», как «Божье творение».