Немудрёное повествование, или Концепция апперцепции. Виталий Юрьевич Турченков

самоопределения и состоит в этих самых параметрах. А они-то в свою очередь и определяются теми, кого мы по недомыслию своему отказываемся наблюдать.

      – Потусторонние силы? – глупо подмигнув, спросил Сомн.

      – Деления на стороны определяет грань, а ввиду отсутствия явно обозначенной черты, и разного её понимания, термин потусторонний глуп по своему определению, – укоризненно покачав головой, заметил странствующий мыслитель, указывая на гранёный стакан. – Иными словами определение трансцендентного влияния, понятие мутное. Ведь что для одних – явление за гранью понимания, то для других норма. А так как норму всегда определяет ограниченность, доверия ей (то есть норме) тоже нет. Про непонимание же и говорить нечего.

      В ответ на это пояснение, Сомн тут же устыдился своей недалёкости и понимающе закивал.

      – Силы эти не определяют нашу личность, – бессознательно заглянув в холодильник, продолжал Мовит, – они растят её в соответствии с характеристикой продукта. Подобно тому, как сажают и растят овощи в соответствии с рекомендациями на упаковке.

      – Мне вспоминается опыт прошлой весны, – желая реабилитироваться, загадочно заговорил Сомн. – Было два сорта огурцов…

      – Нужно немедленно начать мыслить шире! – перебивая нежелательную тему огурцов, воскликнул Мовит и ожидающе прищурил глаз.

      – Что есть ширина? – поднимая воротник старого серого плаща, спрашивал Мотивирующий и сам же и отвечал:

      – Ширина есть измерение, то есть некоторое определение размера объекта. Объект наш, конечно же – мысль. И с этого утверждения мы не сойдём.

      – Да, сходить не стоит, – пытаясь соответствовать темпу попутчика, согласился Сомн.

      – Сегодня мы пожалеем денег, а завтра пожалеем себя.

      – Жалеть себя последнее дело.

      – Как это верно сказано! – в некотором восхищении остановился Мовит. – Я запомню… Нет, я сейчас же это запишу.

      – Я просто полагаю… – в смущении начал было Сомн.

      – Вот чёрт, ручки нет, – перебил его друг. – Впрочем, продолжим наш путь.

      Последний день февраля безропотно сдавал город неуклонно приближающейся весне. Задумчивая серость зимы (я уже упоминал, что она выдалась преимущественно дождливой) плавно перетекала в легкомысленную серость ветреного месяца. Два человека бодро шагающих по лужам не сходя с тротуара и своего утверждения, без колебания вошли в ближайший магазин.

      – Страх больших пространств естественно губителен для нашей самореализации, – расправившись с бутылкой некого янтарного зелья, упрямо настаивал Мовит. – Мысль, загнанная в угол вынуждена защищаться. Защищаясь же – выстраивает баррикаду ограничений и, в конце концов, погибает.

      – Как это погибает? – подозрительно разглядывая содержание своей бутылки, поинтересовался Сомн.

      – От голода гибнет, – пояснил гость, отрезая себе большой кусок колбасы.

      – Недостаток информации?

      – И это