Сквозь смех и слёзы…. Александр Борохов

квартира-то была двухкомнатная.

      Это была дама в самом полном смысле этого слова, её смело можно было назвать либо мечтой Ренуара, либо музой Кустодиева… Ей было слегка за пятьдесят, на её правом плече красовалась написанная в столбик печатными буквами татуировка «ЛЕНА», чуть ниже и горизонтально было написано «САТУРН». Её глаза светились нечеловеческой добротой.

      Гена как-то вдруг резко сбавил обороты, и лязганье клешней внезапно остановилось.

      Цыкнув зубом, Лена пристально посмотрел на Гену и вяло-презрительно произнесла:

      – Ну, ты, сука лагерная, чё не в тему кипишуешь, закрыл вафлерезку и в шхонку, мухой!

      – А я чё, а я, мама, ни чё, я – всё!

      Последняя часть фразы была произнесена Геной уже из-под одеяла, и только горящий от ненависти и унижения Генин глаз буравил докторский халат…

      – Доктор, – по-домашнему обратилась спасительница, – а у меня головка бо-бо…

      Сёма расправил плечи.

      – Не вопрос, айн момент, мы всё починим, вот только давление смерим.

      Вообще-то манжета предназначалась для обычной руки, объём ноги половозрелого слоненка не был предусмотрен стандартами отечественной медтехники.

      Семён кое-как с помощью бинта «и какой-то матери» закрепил манжету на новой пациентке. Резиновая груша качала воздух без перерыва на обед, но стрелка на манометре была мертва…

      – Доктор, а вы трубочки соедините… – подсказала бандерша.

      Однако все равно ничего не было слышно!

      – А вы слухалку в ухи вденьте…

      Такого давления не бывает, точнее – бывает за минуту до инсульта, а там и до кладбища рукой подать… 280/160.

      – Вы, наверное, немного выпиваете, – начал деликатную тему Сёма.

      – Ой, да кто там пьёт, пару стаканов «беленькой» для аппетита…

      – В праздники…

      – Если бы я ела только по праздникам, давно бы уже сдохла…

      – А как насчёт курения?

      – Да бросаю я; уже всего две пачки «Беломора» в день…

      «Так, попробуем фирменный коктейль: папаверин с дибазолом по вене, и в попарик – десяточку магнезии».

      Уже через двадцать минут давление начало решительно снижаться.

      – Ой, доктор, ну спасибо, пошла-ка я дальше спатеньки… А ты, Клавка, врача хоть чаем угости…

      Как только в соседней комнате стихли шаркающие шаги, «Везувий» вновь вернулся к жизни. Гена, плотоядно улыбаясь, начал восставать с тахты, довольно приговаривая: «Ну вот и всё!»

      Сёма решил не ждать продолжения банкета и, захлопнув крышки биксов, рванул к выходу. Перехватив один из биксов под мышку, свободной рукой открыл дверь и выпорхнул из клетки. Не услышав шагов погони, он начал напевать: «Ягода— малина нас к себе манила…»

      Сумрачный Сергеич бросил окурок «Примы» в окно.

      – Ну ты и даешь, Семён. Чё такой красный? Чаи, что ль, гонял?..

      – Ага, с малиной…

      – М-м-м,