Пепельные цветы. Алексей Притуляк

она едва спаслась от какого-то приставучего полупьяного рыбака, и всё только затем, чтобы выяснить, что последний номер в гостинице достался прибывшей на пять минут раньше семейной паре. Ей пришлось второй раз спасаться от рыбака и долго дрожать от холода на продуваемом всеми морскими ветрами причале. И если бы не катер, хозяин которого отправлялся на большую землю, то Гленда дрожала бы так до самой ночи, а за ночь наверняка умерла бы на берегу от холода и страха. А может быть, приставучий полупьяный рыбак надругался бы над ней и утопил под причалом, заметая следы совершённого преступления.

      Уже на катере она подслушала разговор капитана с другим пассажиром, из которого узнала, что в пансионе на острове Гир полно свободных мест. Все ужасы, касающиеся хозяина гостиницы, которые собеседники принялись сочно смаковать, Гленда старательно пропускала мимо ушей. Она уговорила капитана за отдельную плату сделать крюк и высадить её на Гире.

      По-вечернему притихший маленький остров – этот прыщик на лысине моря – сразу погрузил её в такое уныние, что она села тут же, на деревянной скамеечке, на причале, и принялась плакать. Возможно, она плакала бы дольше, если бы не холодный ветер и не сумерки, которые опустились как-то внезапно. Такого стремительного наступления темноты Гленда никогда не наблюдала в городе, а потому испугалась. Она кое-как оторвала от земли свой тяжеленный чемодан и стала подниматься на холм, на вершине которого застыла под холодным небом гостиница. Вид её был мрачен и неприветлив – особенно, наверное, потому, что ни одно окно не светилось, намекая на уютный вечер с вязанием на коленях, за партией в "фараон" или за чашечкой чая.

      Маленькая гостиная в которой она оказалась, пропахла картофельным пудингом недавнего ужина, жареной курицей и хлебом. Эти запахи голодная Гленда различила сразу и прежде, чем разглядела в полумраке неприветливое и страшное лицо человека, который сидел за столом и курил отвратительного запаха самокрутку.

      С грохотом опустив на пол чемодан, она улыбнулась прямо в хмурый взгляд сидящего и сказала:

      – Наконец-то! Наконец-то я добралась.

      – Так-так, – произнёс человек, не слишком-то дружелюбно оглядывая Гленду. – Кого ещё чёрт принёс?

      Гленда всегда старалась не замечать грубости, если, по её мнению, ей грубили. Ведь если грубят со зла, то своим недовольством ты только распалишь грубияна. А если грубят просто потому, что иначе не умеют, то и вообще какой смысл сердиться и протестовать? Всё равно не исправишь человека. Это нужно время и много стараний, чтобы человека исправить. В свои годы Гленда пока ещё твёрдо верила в то, что любой человек, даже закоренелый мерзавец, поддаётся исправлению.

      Она вежливо поздоровалась и не получила никакого ответа на приветствие. А на вопрос где можно было бы найти хозяина заведения – ей сквозь зубы ответили, что это заведение называется отелем. И добавили что-то вроде: "Даже слепая курица сразу поняла бы, кто здесь хозяин".

      – Вы