Сбежавший тролль. Мэтт Хейг

продолжал звать его:

      – Тролль-сын? Тролль-сын? Твоя ванна готовая. Тролль-дочка уже вышла.

      Тролль-сын, сжимая в руке глазное яблоко, помедлил еще чуть-чуть.

      Он заметил, что его сердце бешено колотится, но не понимал почему. Так сильно его сердце колотилось только во время погони за кроликами, но ведь сейчас он стоял совершенно неподвижно.

      – Я… я… я иду, папа.

      Он услышал, как закрывается входная дверь, и понял, что его папа, видимо, вернулся в дом. Сделав два глубоких вдоха и пожелав себе удачи, Тролль-сын осторожно вставил глазное яблоко в пустую глазницу в середине своего лба.

      Сначала он подумал, что все-таки ошибся. Глаз был на месте, в глазнице, и идеально подошел по размеру, но он ровным счетом ничего не видел. Однако скоро он заметил, что темнота, к которой он так привык за последние три недели, начинает рассеиваться. Вместо черной она стала коричневой, и затем, по мере того как он продолжал моргать, коричневый цвет становился все светлее и светлее.

      Разумеется, пролежав так долго в яме, глаз полностью покрылся землей, но чем дольше мальчик моргал, тем чище становился глаз. Очень скоро Тролль-сын снова смог увидеть свет. Он увидел яркие звезды, сияющие сквозь деревья – тысячи крошечных дырочек во тьме, которые позволяли верить, что даже в жизни тролля есть место для красоты.

      Тролль-сын огляделся вокруг. Он увидел пустой кроличий загон. Увидел разделочный стол, испачканный высохшей кровью. Увидел каменный дом, в котором он жил со своей семьей; квадратную деревянную дверь и круглое окно, которые он не видел уже так давно.

      Он вспомнил день, когда Сэмюэль Блинк влетел в эту дверь, спасаясь от хюльдр. Он вспомнил, как впервые ощутил на языке восхитительный вкус его экзотического имени. Он снова произнес его, чтобы насладиться этим вкусом еще раз.

      – Сэмюэль Блинк. – И продолжал повторять это имя: – Сэмюэль Блинк, Сэмюэль Блинк, Сэмюэль…

      Затем он увидел, как дверь открылась и на порог вышла его мама. Прожив так долго без глаза, он совсем забыл, как жутко она выглядит. Со своей буйной спутанной шевелюрой, красным носом картошкой и волосами, выбивающимися из ноздрей, с гнилыми черными зубами, которые торчат из ее рта даже тогда, когда он закрыт, она выглядела чудовищем даже по тролличьим стандартам. Но Тролль-сына пугал не столько ее вид. Гораздо больше его ужасала встреча, которую она приготовила для него на завтра. Встреча с Улучшителем.

      – Тролль-сын? – пронзительно завопила она.

      – Да? – тихо сказал Тролль-сын.

      – Что ты там делаешь? Твой папа уже давно тебя зовет, не слыхал, что ли?

      – Да, – Тролль-сын заморгал, прогоняя из глаза последние остатки грязи.

      – Ты ковыряешься в глазнице?

      – Нет, мам, не ковыряюсь.

      – Ты мне врешь, сын? Мои уши могут слышать ковыряние в глазнице за пятьдесят шагов. Так что не ври.

      Тролль-сын помедлил, думая о том, что ему теперь делать. Он знал, что пришло время объявить, что он нашел пропавший