Не прощаюсь (с иллюстрациями). Борис Акунин

нет, – быстро ответил Топор. – А чё такое?

      – А? – не сразу услышал молодой. – Нет… Я по своим делам ходил.

      Жохов отрицательно качнул головой.

      Воля стал совсем мрачен. Должно быть, все же надеялся, что медальон сдадут.

      – …Чтоб больше никаких реквизиций. Начинается горячее время. Будет сшибка с большевиками.

      Жохов кивнул.

      Топор сказал:

      – Пустим краснюкам краснянку, давно пора.

      – А? – переспросил Спартак.

      – С завтрашнего дня перевожу всю артель на боевое положение. А вас троих прошу заступить на боевое дежурство прямо сейчас. Вы, братья, мне нужны. Топор, поручаю тебе проверку караулов. Чтоб глядели в оба. А то разболтались, ворон считают. Пулеметные гнезда во дворе пустые. Часовой, вместо того чтоб казну охранять, бабу на стене рисует.

      – Понял, – кивнул бывший налетчик. – Будут стоять, как на шухере.

      – Спартак, ты давай на телеграфный пункт. Не забыл, чему учился? Мы в штабе, на совещании командиров, договорились телефонной связью для секретных разговоров больше не пользоваться. Коммутатор занят большевиками, подслушивают.

      – Я не могу, – насупился Спартак. – Сегодня никак. Дело у меня.

      – Какое еще дело?

      Покраснел.

      – Личное…

      – Личные дела после победы революции! – вскипел Воля. – Марш на телеграфный пункт! Девятое правило помнишь?

      Тот с несчастным видом кивнул.

      – Теперь ты, Жохов. Рысь выменяла два новых «максима». Проверь состояние. Если что не так – исправь. Тебе одному доверяю, ты на все руки мастер.

      Молчун наклонил голову и впервые разомкнул уста. Сипло спросил:

      – Всё, что ли? Тогда я пошел.

      За ним последовали остальные.

      – Который, по-твоему? – спросил Воля.

      – Любой. В том числе и мальчишка. Для себя он золотую безделушку не взял бы, но ведь он влюблен. Я этот отсутствующий взгляд хорошо знаю. Может быть, у него есть какая-то Клеопатра, которая требует дорогих подарков.

      Артельщик вздохнул.

      – Да. Я всё время забываю про этот фактор. Ладно. Дальше мы сделаем вот что…

      Дверь распахнулась. В кабинет ворвался Джики.

      – На чэрдаке сосэднего дома латишы ставят пулэмёт! – возбужденно объявил он. – Что дэлат, Арон? – И сам ответил: – Пэрэстрэлят к эдрёне матэри! Пуст знают, как с нами шутки шутыт!

      – Спокойно, Джики, спокойно. – Воля взял грузина за плечи. – Остынь. Стрелять в большевиков рано. Возьми ребят, поднимитесь на чердак. Латышей вежливо выпроводить. Пулемет реквизировать. Пусть передадут от Арона Воли привет товарищу Дзержинскому и благодарность за помощь оружием. Понял? Веж-ли-во.

      Кавказец ухмыльнулся.

      – Почэму не понял? Вэжливо. Пулэмёт на мэсте оставлю. Толко с нашим расчётом.

      – Вот это правильно. Иди.

      Они снова остались вдвоем.

      – Вы начали говорить о том, что собираетесь сделать дальше, – напомнил Эраст Петрович.

      – Не я, а мы… – Воля стоял спиной к двери,