Дживс и скользкий тип. Тысяча благодарностей, Дживс. Тетки – не джентльмены (сборник). Пелам Гренвилл Вудхаус

что, уходя, дарят в знак признательности драгоценные табакерки, почем мне знать.

      Но оказалось, что догадка моя неверна.

      – Нет, сэр. Сэр Родерик не удостоил меня своим доверием.

      – Как же вы узнали про его семейные дела? Это что, экстра-что-то-там-такое?

      – Экстрасенсорное восприятие? Нет, сэр. Я вчера пролистал нашу клубную книгу на букву «Г».

      Я понял. У них на Керзон-стрит есть клуб дворецких и камердинеров, называется «Ганимед». Дживс состоит его членом, и там ведется книга записей, куда каждый обязан заносить информацию о своем нанимателе. Помню, я был совершенно ошарашен, когда узнал от Дживса, что в ней одиннадцать страниц посвящены лично мне.

      – Сведения, касающиеся сэра Родерика Глоссопа и его горестного положения, вписаны мистером Добсоном.

      – Это еще кто?

      – Дворецкий сэра Родерика, сэр.

      – Ах да, конечно. – Я вспомнил почтенную персону, в чью ладонь я только сегодня вложил, уезжая, пару фунтов. – Неужели сэр Родерик с ним поделился?

      – Нет, сэр. Но у мистера Добсона весьма острый слух, который позволил ему разобрать, о чем говорили между собой сэр Родерик и ее сиятельство.

      – То есть он подслушивал у замочной скважины?

      – Можно и так сказать, сэр.

      Я призадумался. Значит, вот как обстоит дело. Мое сердце сжалось от сочувствия к бедняге, чьи косточки мы тут перемывали. Не надо было обладать цепким умом Бертрама Вустера, чтобы уразуметь, в какое безвыходное положение попал старина Родди. Я знал, как он любит и почитает эту тетку моего друга Чаффи. Даже в ту ночь в Чаффнел-Риджисе, когда его лицо было замазано жженой пробкой, я мог наблюдать, как оно светлело при упоминании ее имени. С другой стороны, на всем свете вряд ли отыщется такой непроходимый осел, который женился бы на его дочери Гонории и тем самым расчистил ему прямую дорогу к счастью. Мне стало его ужасно жалко.

      Я так и сказал Дживсу.

      – Дживс, – говорю, – у меня сердце кровью обливается от жалости к сэру Р. Глоссопу.

      – Да, сэр.

      – А ваше сердце тоже обливается кровью от жалости?

      – Весьма обильно, сэр.

      – Но ничего невозможно поделать. Мы бессильны.

      – К сожалению, да, сэр.

      – Жизнь бывает так печальна, Дживс.

      – Чрезвычайно печальна, сэр.

      – Неудивительно, что Блэр Эглстоун ее невзлюбил.

      – Ваша правда, сэр.

      – Пожалуй, принесите-ка мне еще стаканчик виски с содовой, чтобы я немного приободрился. А после этого я подамся к «Трутням» перекусить.

      На лице у Дживса появилось сокрушенное выражение, то есть он еле заметно вздернул одну бровь.

      – Очень сожалею, сэр, но я ненароком упустил сообщить вам, что миссис Траверс собирается сегодня приехать сюда и поужинать с вами.

      – Разве она не в Бринкли?

      – Нет, сэр, она временно выехала из Бринкли-Корта и расположилась в своем лондонском доме с целью произвести покупки к Рождеству.

      – И