Родня. Анна Чиж-Литаш

в том, что жизнь – это сплошная дорога увлекательнейших приключений.

      Тамара Ильинична ласково провела пальцами по покрытому тонким слоем пыли стеклу портрета.

      – Сынок, сынок, как же ты мог забыть меня? – она тяжело вздохнула, дрожащей рукой вытирая слезу.

      Заснеженная «БМВ» резво подъехала к дому. Несмотря на встречный ветер, хлопья снега успели покрыть крышу и капот автомобиля. Влад вышел из машины и помог жене выбраться наружу. Наталья Васильевна надела лучшую из своих шуб, чтобы подразнить не только местных модниц, но и свекровь с золовкой. Она знала, что они обе на дух её не переносят, но это нисколько её не огорчало, а, наоборот, лишь подпитывало эго.

      Ксения мирно похрапывала на заднем сидении автомобиля, забросив грязные сапоги на подголовник. Всю дорогу ей снился сон, в котором её учитель предложил ей руку и сердце, они поженились и уехали жить в Тибет. На её лице невольно появилась счастливая улыбка. Ксения не хотела просыпаться, поэтому уже минуту отталкивала руку мамы, повторяя: «Уходите все! Уходите! Теперь я не одна».

      – Ксения, немедленно проснись! Ты опять наелась корня валерианы?

      – Уходи! – повторяла она.

      – Я тебе сколько раз говорила, не ешь валериану! Она слишком седативная! – Наталья Васильевна отвесила дочери оплеуху по щеке.

      – Ты нормальная? – открыв глаза, спросила Ксения. – Мне же больно!

      – А ты нормальная? Что за бред ты несёшь?

      – Ты достала постоянно бить меня по лицу! Я уже взрослая! Иди на папе вымещай свою злость!

      – Взрослая она! Ты хотя бы десять рублей сама заработай! Ничего не умеешь!

      Наталья Васильевна нервно подкурила тонкую сигарету. Ксения нехотя вылезла из машины, складывая в рюкзак вещи, разбросанные на заднем сидении. Владислав, выгрузив багаж на землю, молча стоял и наблюдал за перебранкой жены и дочери. Он не особо слышал, о чём они спорят, думая о том, как посмотрит в глаза родителям. Он удивлялся своему поведению и настроению. Раньше совесть не беспокоила его. Она тихо дремала в недрах души. Но после встречи с братом что-то проснулось внутри. То, что щекотало нервы.

      – Не могла покурить раньше? – с раздражением в голосе спросил он.

      Наталья вопросительно приподняла ярко накрашенные чёрные брови.

      – От тебя сейчас будет вонять сигаретами! А ты маму будешь обнимать.

      – Ты как боялся матери двадцать пять лет назад, так до сих пор её и боишься, – она с презрением посмотрела на мужа. – Если боялся, надо было ещё лет десять посидеть дома, глядишь, и ехать не к кому было бы, – Наталья потушила сигарету о свежевыкрашенный забор.

      Влад промолчал, но в глазах читалась ярость.

      – Смотри не лопни от злости, – она пнула ногой калитку, – сумки не забудь забрать.

      – Ну, здравствуй, сынок, – Тамара Ильинична крепко обняла сына. – Думала, не доживу до этого дня, – подолом старого фартука она вытерла слёзы.

      Позади стоял отец. В его бездонных голубых глазах плескалось море невыплаканных слёз.