Нет. Сергей Кузнецов

только шерсть, без модификаций, человеческие ногти на изящной полосатой руке, – а, да, помню, нет, не хочу. В затылок кто-то дышит – а?

      – Можно я не буду никаких банальных фраз говорить? Вы мне просто очень нравитесь. Пустите рядом посидеть?

      Морф легкий, изящный: лицо чистое, руки тоже, но к тяжелым кистям сбегает очень гладкая, очень короткая шерсть, широкий хвост овалом виден в прорезе джинсов, когда залезает на табурет, сам крепкий и едва ли не ниже Вупи ростом, белые зубы –

      – Бобрик?

      Улыбается.

      – Бобрус, да. Но за «бобрика» спасибо, хорошее слово. Меня так мама зовет.

      – Ей нравится? – имеется в виду шкурка, и он понимает, конечно.

      – Она не против. Я хороший сын – и без шкурки был, и со шкуркой остался.

      Через час в такси Вупи отдергивает руку от гладкой шеи – оказалась негладкой, что-то острое, так и палец порезать можно. Он наклоняет голову, смотрит искоса, по-птичьи, тычет себе в шею пальцем:

      – Жабры.

      С ума сойти – зачем бобру-то жабры?

      – Да ведь бобром потом уже стал – так, для удовольствия; а жабры были – сразу и для дела.

      Оказывается, ныряльщик, с аквалангом нырял, работа такая. Сделал жабры – сразу стало легче, можно баллоны не таскать и костюм облегченный. А потом один мальчик рассказал, тюленис, что с шерстью правильной – ну, водоплавающего – под водой прикольно. Долго сомневался, потом рискнул. Оказалось – ай-йя!

      – А ты любишь именно зоусов?

      Ох, да замолчи ты. Целоваться, оказывается, что с жабрами, что без жабр; ну и ванна у этого мальчика, полквартиры, ты что, и тут ныряешь?

      Смотрит хитро.

      – Ты любишь, когда тебе языком делают?

      Люблю.

      – А под водой?

      Ох.

      Опустошает в поднимающийся над водой пар какие-то бутылочки – сразу пахнет йодом, солью, рыбой; пока Вупи вылазит из тесных белых штанов, отклеивает от груди силиконовый топ – он убегает и прибегает, катает в пальцах два биона: молочно-белый и радужный, полосатый; полосатый кладет на запястье, тычет в кнопку – шарика нет, и только отблескивает радужно-полосатым светом маленькое блестящее пятно на гладкой шерсти. Выдыхает резко, сияет глазами:

      – Возьми второй. Специально в Карибском море нырял, записывал. Ну?

      Плюхается в воду, подныривает, сверкает сплошной коркой намокшей шерсти.

      Видно, как жабры приоткрываются в зеленоватом мареве.

      Теплая вода, хорошие руки. Молочно-белый шарик – ключик к заколдованной крошечной дверке; хорош ли окажется вожделенный волшебный садик? Пальцем в кнопку – аааахх, хорош, хорош, – зелено в глазах, на коже колышется соленая вода, плавают тени, что-то скользит по руке – рыбка?

      Бион аккуратно передает восторг чужого тела, очень сильного, очень водного, передает трепетание жабр на шее, пузырьки в горле, мягкое объятие защитных очков на висках. Королева Джунглей в воде прибрежного залива гладит ласковое тело с топорщащейся под водой короткой шерсткой; по́шло, фу – но… но…

      Язык