Последний континент. Терри Пратчетт

удовольствие от этого? О каком удовольствии может идти речь, когда там можно повстречать что угодно, вплоть до креветок! – жалобно воскликнул главный философ.

      Чудакулли помедлил, останавливая взгляд по очереди то на одном волшебнике, то на другом. Те в ответ лишь пожимали плечами.

      – Послушай, дружище, – наконец нарушил молчание Чудакулли. – Я тщательно обдумал твой рассказ про моллюсков и, кажется, представил себе, что произошло между твоей бабкой и ананасом…

      – …С ананасом это была тетушка…

      – …Между твоей теткой и ананасом, однако… Что смертоносного в обычных креветках?

      – Ха! Сам узнаешь, когда тебе на голову упадет целый ящик этих адских тварей, – фыркнул главный философ. – Мой дядюшка насмерть разочаровался в креветках.

      – Отлично, отлично, убедил. Возьмите на заметку, все! Избегайте ящиков с креветками! Это понятно? И мы туда не прохлаждаться идем! Все меня понимают?

      – Разумеется, – хором отозвались волшебники.

      Они все его понимали.

      Завершив кошмар паническим воплем, Ринсвинд проснулся.

      И увидел человека, который за ним наблюдал.

      Скрестив ноги, человек сидел на фоне розовеющего утреннего неба. Он был черный. Не коричневый, ни иссиня-черный, но черный, как космос. Эта пустыня превращала людей в головешки.

      Ринсвинд тоже сел и потянулся было за палкой. Но передумал. Рядом с черным человеком в землю были воткнуты два копья, а местные обладатели копий обычно умели ими пользоваться – потому что, если не научишься точно попадать в быстро движущиеся цели, придется есть то, что движется медленно. Кроме того, в руках человек держал бумеранг, с виду весьма угрожающий, совсем не похожий на те милые игрушки, которые швыряешь в воздух и которые потом неторопливо прилетают обратно. Нет, этот бумеранг был большим, тяжелым, плавно изогнутым – такие обратно не прилетают, потому что застревают в чьей-то грудной клетке. И казалось бы, ну что за оружие может быть из дерева? Смех да и только. Но стоило увидеть растущие здесь деревья, как желание смеяться мигом пропадало.

      Бумеранг был украшен узорчиком из разноцветных полос, но от этого оружие не выглядело менее опасным.

      Ринсвинд постарался принять как можно более безвредный вид, для чего призвал на помощь все свои актерские навыки.

      Человек молча разглядывал его. Подобную тишину так и тянет чем-нибудь заполнить. А Ринсвинд был воспитанником культуры, которая с рождения вбивала в тебя навык: если говорить нечего, неси все подряд.

      – Э-э… – начал Ринсвинд. – Я… большой человек… человек… из… проклятье, как это… – Наконец он сдался и посмотрел на ненавистно синее небо. – А погода опять наладилась, – заключил он.

      Человек издал что-то вроде вздоха, сунул бумеранг под полоску шкуры, представляющую собой его пояс (а по сути, и весь гардероб), и поднялся. После чего подобрал кожаный мешок, перебросил его через плечо, взял копья и, не оглядываясь, легкой походкой зашагал прочь.

      Кто-то другой на месте