Жжение. Женские рассказы. Татьяна 100 Рожева

их вокруг себя: «Red, yellow, orange, green, blue, pink…» Нестройный хор повторяет.

      Прохладный латте с податливо изогнувшейся виньеткой не спасает «мадам» от раздражения дюжиной ног в сланцах, оккупировавших её пространство гармонии, словно варвары цветущую страну. Еще одна пара ног в этом шлепающем уродстве приближается к ее столику.

      – Anything else? – склоняется над ней бармен, небесно подмигнув.

      – Что здесь происходит!? – спрашивает она, кивнув на женский хор, и дублирует вопрос по-английски, брезгливо дернув плечом.

      – Курсы «Английский для прислуги», – отвечает парень.

      – Ты говоришь по-русски? Откуда? – Она приподнимает удивлённую бровь.

      – Были курсы «русский для барменов», – смеётся парень.

      – Серьёзно?

      – Шучу. Бабушка из России.

      Его выгоревшая майка и дреды выгодно оттеняют голубизну глаз и легкий румянец на скулах. Она задумывается о сочетании этих цветов на живом лице, притом, что на холсте они бы не смотрелись так гармонично.

      Подчиняясь её взгляду, парень садится рядом. Солнечные пальцы ласкают его загорелую кожу с почти детским пушком и принт на майке, висящей на ключицах. Её раздражает не столько отсутствие в нём какой-либо формы, сколько его неформатная молодость. Они почти ровесники, но она старше не на несколько лет, а на целую жизнь, на тот опыт измены себе, что вырывает из детства навсегда…

      – Тебе можно сидеть с посетителями? – тоном замечания спрашивает она.

      – Мне всё можно! Я тут один за всех! И в баре, и официант, и товар принимаю и пол мою, когда уборщицы нет. Где они еще такого ловкого парня найдут? И потом, нет же никого, кроме этих курсов!

      – Здесь всегда так?

      – Ну да! – Лазурь его глаз смеётся вместе с ним. – Утром и вечером только народ бывает, днем пусто! Поэтому курсы пустили. Надо же денежку зарабатывать. Мы от моря далеко, зато и аренда намного меньше!

      Он выпрыгивает из кресла, мелькнув худыми локтями и, поколдовав в тёмном баре, ставит две чашки латте с виньетками в виде сердечек.

      – Подарок от заведения!

      – Благодарю, – она этикетно улыбается, качнув туфлей. Вспыхнувший на солнце лак педикюра захватывает его взгляд. Лучи взбивают искристую пену до искренности…

      – Ты пойдешь сегодня на море? – Он переводит взгляд с её ног на большую грудь, фантастичную на стройном теле, и к глазам, манящим строгостью.

      – Наверно… – небрежно отвечает она.

      – Хочешь, пойдем вместе?

      – Знаешь… я не очень люблю таких… – Она делает улыбку милой, но глаза правдивей.

      – Таких как я? – договаривает он.

      – Не обижайся. Да.

      – Можно узнать: почему?

      – Это долго объяснять… – Движение плеч подчёркивает бессмысленность формулировок.

      – И все-таки?

      – Твои дреды, так они, кажется, называются…

      – А что с ними? – тянет он