Анатолийская мечеть XI–XV вв. Очерки истории архитектуры. Е. И. Кононенко

стран, является первой ступенью истории мирового зодчества в условиях классового общества»), отдельно рассмотрел «Архитектуру турок-сельджуков в Малой Азии» и «Турецкую архитектуру».[5] Однако лейтмотивом его анализа стала некая «дематериализация»: основной проблемой сельджукской архитектуры в Малой Азии была «дематериализация византийских сводчатых форм», «в гораздо более сильной степени элементы мусульманской дематериализации» отмечены в сельджукских порталах, еще сильнее она проявляется в сводах Зеленой мечети в Бурсе, а «картина ансамбля Стамбула определяется многочисленными минаретами и проникнута принципом дематериализации»[6]… Зато уже в конце 30-х гг. советские читатели могли узнать о существовании медресе Чифте минаре в Эрзеруме (Эрзуруме), медресе Индже минаре в Конье, мечетях Фатих в Стамбуле и Селимие в Эдирне, равно как и принять постулированную этапность сельджукской и османской архитектуры, – некоторые более поздние обзорные работы по истории искусства, в т. ч. предназначенные служить учебными пособиями для вузов, оказались настолько краткими, что места турецкому зодчеству в них вообще не нашлось.[7]

      Следующий шаг в изучении турецкого искусства был сделан спустя почти 30 лет Ю. А. Миллером, в 1965 г. опубликовавшим «Искусство Турции».[8] Работе Миллера уже более полувека, но, как ни странно, она остается единственным в отечественной литературе доступным широкому читателю монографическим обобщением темы. Круг источников, которыми Миллер мог пользоваться, невелик; возможность работать с «натурой», необходимая для искусствоведа, также была весьма ограничена, – к сожалению, это заметно по приведенным описаниям; задачи книги и, вероятно, редакционные требования заставили провести очень жесткий отбор памятников, поэтому студенты и аспиранты, готовя к экзамену, например, тему «Архитектура Турции XVI в.», из-за отсутствия иной литературы до сих пор вынуждены ограничиваться тремя «главными» мечетями Синана (правда, у Н. Брунова была лишь одна). За следующие полвека новой «Истории турецкого искусства» в отечественной историографии не появилось.

      Я надеюсь, что предлагаемая книга не окажется единственной русскоязычной работой о мусульманской архитектуре Анатолии на следующие полстолетия. Вместе с тем надежда на внимание и специалистов, и широкого читателя вызвала помещение в тексте необходимой исторической информации и потребность тщательно проверять приводимые данные, предоставляя фактический материал тем, кто захочет продолжить работу. С другой стороны, я лелею надежду, что даже мои ошибочные суждения, вполне допустимые в жанре очерков, могут стимулировать появление других публикаций.

      Жанр очерка позволяет определенную субъективность и в отборе, и в интерпретации материала, поскольку за таким текстом стоит не творческая группа, создающая коллективную монографию, претендующую на выверенность оценок и «закрытие» темы на какой-то

5

Брунов Н. И. Очерки по истории архитектуры. Т. 1. М., 2003 [1937]. С. 354–357, 382–386. Между сельджуками и османской Турцией «уместилась» тимуридская архитектура, к памятникам которой отнесены мавзолей Олджейту в Султание и мечети Исфахана.

6

Там же. С. 386.

7

Например: История зарубежного искусства / Ред. М. Т. Кузьмина, Н. Л. Мальцева. М., 1971; Гуляницкий Н. Ф. История архитектуры. М., 1984. – «искусство стран Ближнего и Среднего Востока» в них ограничено Арабским халифатом, Ираном и тимуридской Средней Азией (Н. Ф. Гуляницкий поместил еще параграф об архитектуре Азербайджана).

8

Миллер Ю. Искусство Турции. М.; Л., 1965.