Мысы Ледовитого напоминают. Ю. В. Чайковский

что сборник столько пролежал, удивительно другое – Окладников не только не последовал за шефом, но ненадолго занял его пост (зав. Ленинградским отделением Института истории материальной культуры) и не пожалел сил, хуля прежнего шефа и единомышленника – есть стенограммы Алымов С. С. Космополитизм, марризм… и археологи на рубеже 1940-1950-х годов // Новое литературное обозрение, 2009, № 97).

      В 1950-м Окладников получил Сталинскую премию (за работу по палеолиту Узбекистана), а ещё через год издал-таки сборник ИПРАМ, где стал основным редактором. О поверженном Равдоникасе, разумеется, там ни слова. Вторым редактором стал Дмитрий Пинхенсон, историк Арктики, а бравурное предисловие подписано: «Арктический институт», но кто его писал, не знаю.

      Алексей Павлович Окладников

      Конечно, хорошо бы узнать, кто спас Окладникова и весь сборник (что мог сделать только кто-то из ближайшего окружения Сталина или он сам), но эту работу оставим изучающим сталинизм. Замечу лишь, что сборник никак нельзя считать обычным научным трудом, где описано всё, что найдено, и где авторы пишут именно то, что думают. Был жесткий заказ, и многие статьи выглядят спешными набросками, к которым спешно добавлены далеко идущие выводы, подчас слабо обоснованные материалом, а то и прямо ему противоречащие. Многое просто изъято.

      Прежде всего, нет Описи. О ее существовании мы знаем лишь из незаметной реплики:

      «В описи перечисляются древки (стрел Ю.Ч.) тростяные, камышевые, березовые, яблоневые, кедровые, кипарисовые» [ИПРАМ, с. 99].

      Но в «Описании остатков древесины» есть (на с. 202) всего две стрелы (кедр) из 60, названных на с. 218. Ближайший к пути ПСФ кипарис рос в Персии, откуда, кстати, через Среднюю Азию возили и шёлк. Не в Мезень, конечно, а на Иртыш и Обь. Сколького из Описи мы еще не знаем?

      К таймырским находкам Окладников никогда не вернулся, хотя после той поездки прожил 36 лет. Туда никогда не попал и никто из археологов, несмотря на многие призывы, так что ИПРАМ остался единственным трудом на нашу тему. В заключении его читаем: «бесспорно – и к этому приходят все авторы – что её участники, следуя с запада на восток… обогнули мыс Челюскина».

      Это неправда: многие авторы не коснулись той темы, а один, как увидим, даже выступил против. Но после такого безоговорочного заключения «открытие русскими XVII века Северного морского пути» стало догмой, которую долго повторяли все. Вот что писало известное (и в целом добротное) руководство, притом в более позднее время, сравнительно неопасное [Магидович, 1967, с. 250]:

      «Найденный… материал не оставляет никакого сомнения в том, что это остатки именно русской экспедиции первой четверти XVII в. Шла она, безусловно, с запада, так как в это время русские ещё не достигли… моря Лаптевых».

      Но с запада можно попасть к мысу Фаддея и через Хатангу, а ее бассейн открыт и освоен раньше ПСФ (см. п. 4). И вот, в угоду мифу, у Иосифа Магидовича (а от него и у других) зияет провал: отсутствует весь процесс освоения огромного бассейна Хатанги.

      Лишь