Хрустальная сосна. Виктор Викторович Улин

приятным развлечением.

      Но Аркадий непрерывно и мрачно чертыхался. Час Володиной вахты пролетел быстро. Мы едва успели загрузить бункер во второй раз, и Славка, взяв банку, пошел за водой на скважину – несмотря на вечерний час, нам, как всегда, хотелось пить. Я взглянул на часы: в нашей бригаде я наблюдал за ходом времени – и тронул Аркашку за плечо.

      – А я ногу вилами ушиб, – спокойно заявил он, глядя на меня ясными даже в темноте глазами. – Не могу у мешков стоять, мне полежать немного надо. Подождем, пока Славик вернется, он Вовку и сменит.

      – Славка не скоро вернется, знаешь же ! А Володю менять надо. Ладно, черт с тобой – придется опять мне идти.

      – Почему ты пришел? – возмутился Володя. – А где этот хрен бородатый?

      – Говорит, ногу ушиб – стоять не может… Иди отдыхай, я поработаю.

      Володя молча пожал плечами, уступая мне место.

      Аркашка лег на кучу травы и не поднимался до конца смены. Мы пахали втроем. Меняли друг друга уже через полчаса, потому что стоять у раздатчика по часу не хватало сил. Казалось, сама техника в этот вечер была против нас. Отсыревшая трава застряла в поднятом бункере. Пренебрегая не для нас писанными правилами техники безопасности, Славка взял вилы и полез в стоящий торчком кузов, балансируя на тонкой перекладине над грохочущем подавателем.

      Потом перегрелся барабан и его заклинило на роликах: трава оказалась тонкой, а Николай не уменьшил вовремя подачу солярки в камеру сгорания. Пришлось останавливать весь агрегат, чтоб он остыл и лишь потом запускать снова.

      Затем опять застряла трава в бункере, и опять пришлось разгребать – теперь это делали уже мы с Володей.

      И так продолжалось до полуночи. Первая смена веселилась за ужином: они дали сто девяносто мешков. Мы же, как ни старались, на шесть мешков не дотянули до нормы.

      –

      Когда мы вернулись в лагерь, то, казалось, у меня не хватит сил даже перевалиться через борт грузовика Но я все-таки взял полотенце и поплелся к реке. Быстренько разделся и замер у кромки воды, дрожа перед ее заведомо лихорадочным холодом. Но вода оказалась на удивление теплой. Ласковой, как парное молоко. Словно это была уже другая вода, другая река, другой перекат…

      Я уцепился за большой круглый камень, лежавший на дне, и дал течению вытянуть себя вдоль берега. Теплые струи тихо обтекали тело, смывая вечернюю усталость.

      Чуть ниже, за ивами, что росли под перекатом, слышались веселые голоса, визги и смех. Слова тонули в шуме воды – но я их все-таки узнал: это были наши девчонки.

      – Эй, девчонкии !! – крикнул я, подняв голову над водой. – Купаетесь?

      Вопрос был самым дурацким, но голоса сразу затихли, будто кто-то выключил звук.

      – Ой… Кто тут?! – через пару секунд отозвался испуганный голос Ольги.

      Я угрожающе завыл.

      – Женя, ты что ли? – неуверенно прокричала невидимая Катя.

      – Я самый!

      Девчонки закричали все разом что-то неразборчивое, а потом опять