Радрадрабен. Дмитрий Леонидович Федорович

ему обратная дорога. Почему-то плата за отъезд с острова была выше, чем плата за проезд сюда с материка, и он решил узнать – на сколько. Монеты в его карманах ещё водились, вопрос был непринципиальный, просто надо было убить время.

      Капитан порта, добродушный толстый малый с огромными пиратскими усами и сизым носом опытного пьяницы, приняв его без всяких церемоний, усадил в старинное продавленное кресло, угостил очередным стаканчиком рубиново-красного Худа и охотно сообщил графу, что все баржи, баркасы, шаланды, боты – короче, абсолютно все плавсредства убыли на Побережье ещё вчера и ожидаются обратно не раньше, чем через две недели. Пока ошеломлённый Робин хлопал глазами, переваривая эту дикую, невозможную новость, капитан вновь наполнил стаканчики, закурил трубочку и не без гордости упомянул, что на всём острове остались лишь два судна: персональный служебный катер капитана порта (тут он попытался выпятить грудь, но лишь колыхнул необъятным пузом) и прогулочная яхта владельцев острова – называвшаяся, конечно же, «Худ».

      Глотая воздух, словно он вынырнул с глубины пяти саженей, Робин обречённо спросил:

      – Почему?

      Капитан принялся подробно и многословно объяснять про сезон стрижки овец, про то, какое выгодное это дело – возить шерсть c Побережья, про цены на эту проклятую шерсть, про то, что в такое время даже потомственные рыбаки посылают к чёрту свои сети и…

      Короче, это была катастрофа. Робин поднял руку, прерывая капитана. Тот запнулся на словах «…а винцо, стало быть, подешевеет!..» и вопросительно поднял брови. Граф подавленно спросил:

      – Этого хватит? – и бросил на стол кошель.

      Собеседник недоуменно уставился на него.

      – Я спрашиваю – хватит?

      Тут до капитана дошло. Лицо его сделалось испуганным, и он замахал руками:

      – Не-не-не-не-не! Даже и не думай – катера не дам!

      – Ещё столько же! И ещё столько – когда буду на Побережье!

      – Нет! – отрезал толстяк. Всё его добродушие мгновенно улетучилось. – Не дам! Закон есть закон. Единственная посудина на всём острове осталась.

      – Единственная? Ты ж говорил, у баронессы…

      – Вот у неё и проси, а я не дам! А ну, как что случится?! Где катер?! Нету катера? А подать сюда капитана, так-перетак! С баронессой нашей шутки плохи. Мне в петле болтаться неохота!..

      Робин, злой как чёрт, возвращался в гостиницу. Придётся опять тащиться к проклятой карге! Очень не хотелось бы, но придётся. Это ж подумать только: ещё две недели торчать на этом вшивом Худе! Уж лучше Радрадрабен искать.

      Вечером в замке было всё то же: болтовня с хихикающими девицами, сытный ужин; правда, с сыном баронессы, самоуверенным дылдой с оттопыренными ушами на костистом черепе, Робин драться больше не стал. После ужина он осторожно начал закидывать удочки насчёт… как бы это… ну, чтоб завтра же на Побережье.

      Яхта «Худ», естественно, была свободна от всяких каботажных перевозок; команда состояла из пяти матросов,