Радрадрабен. Дмитрий Леонидович Федорович

со стен дротиками и стрелами – а они лезли и лезли. Сказать по правде, редко какому укреплению удавалось бы выстоять против такого упорства, но иногда вдруг наступал некий момент и, если к этому времени недомерки не успевали ворваться в замок, они как по команде отступали, быстро садились в свои лодки и отплывали.

      Но если они успевали – начиналось такое, о чём и говорить-то приличному человеку неловко. Причём женщины и дети их совершенно не интересовали! Только зрелые мужчины, понимаешь…

      Понятно, что все прибрежные лорды давно и прочно были связаны договорами о взаимопомощи – именно на случай подобного вторжения. Любые другие договоры нарушались сплошь и рядом, но этот блюлся свято. Ещё бы! Ведь никто не знал, на кого падёт суровый жребий в следующий раз. Кстати, отец Робина, граф Шер, погиб во время как раз такого вот набега. В тот раз карлики напали на замок рыцаря Те, находившемся в дне конного пути от родового гнезда Айтеров. Шер Айтер успел к самому концу сражения и тут же был убит отравленной стрелкой из духовой трубки – основного и, пожалуй, единственного оружия карликов.

      Робину в то время было девять лет. Его мать, благороднейшая графиня Луиза Айтер, после смерти мужа словно очнулась от беззаботного сна и рьяно взялась за воспитание единственного сына и наследника Айтеров. Робин прошёл полный курс обучения в знаменитой Школе Сороки, которая была чем-то средним между военным училищем и монастырём. Боги! Сколько чучел ненавистных карликов он изрубил, сколько издырявил мишеней!..

      Родители и матушка-природа наградили его отменным здоровьем, широкими плечами, круглой румяной физиономией, непокорной тёмной шевелюрой и глазами цвета спелого каштана. Вот только ростом он слегка не вышел – что, впрочем, его нимало не смущало.

      Когда после обучения он возвратился домой, матушка обняла сына, всплакнула, как это водится у женщин, и торжественно вручила ему ключи от всех служб, погребов, амбаров и чуланов. Таким образом, в девятнадцать лет он стал владетельным графом Айтером, тридцать восьмым в этом славном роду.

      Через полгода он научился читать – надо ли говорить, что отцы-командиры Школы Сороки считали обучение грамоте ненужной тратой времени и вообще баловством. Но случилось так, что как-то тихим осенним вечером у замковых ворот появился пожилой, потрёпанный жизнью человек в потёртом, пропахшем потом военном плаще. Замок Айтер славился хлебосольством, и его ворота просто осаждали толпы сирых, убогих, откровенных лентяев, увечных и прочих типов в этом роде. Впустили и этого странника. Он поужинал, переночевал – да так и остался в замке. Звали его Бердрехт.

      Кем только Бердрехту не довелось быть в своей жизни: и менестрелем, и школьным учителем, и наёмником, и лекарем… От него-то Робин и выучился грамоте да – что греха таить! – некоторым куртуазным манерам и паре довольно фривольных песенок: благо возраст был самый подходящий.

      В общем, жил себе Робин – не тужил. А потом опять нахлынули карлики. На этот раз плюгавая сволочь избрала замок ближайшего соседа Робина,