Территория выжженной любви. Александр Владимирович Макаров

мужа хватило лишь на то чтобы ей в течение года выплачивать ежемесячно некую сумму. А что же дальше?

      Надо было на что-то жить. Ева устроилась работать натурщицей. Ей пришлось обнаженной позировать в Художественное училище. Фигура у нее была, не смотря на возраст, то, что надо.

      Работа тяжелая. Стоять в одной позе пятьдесят минут утомительно. Потом десять минут перерыв, можно накинуть халат и в соседнем помещении попить чай. А потом опять позировать студентам.

      Если кто-то думает, что работа натурщицы сродни работе стриптизерши, он ошибается. Студенты собираются в классе не глазеть на голую женщину, а работать.

      Несколько раз Ева позировала и известным одесским скульпторам. Я видел две статуи в городе, для которых она служила моделью.

      Потом ей подвернулась работа в нашей организации. Позже туда устроился и я.

      После разрыва с женой и ухода из семьи, у меня в душе была не рана, а просто дыра. Огромная дырка, через которую можно увидеть, не напрягаясь, соседний дом. И вот чуть-чуть эта дыра начала затягиваться появилась Ева.

      Что же послужило толчком к тому, что я влюбился?

      Может быть, это случилось, когда я пригласил ее в Оперный театр?

      Представление еще не началось, мы сидели молча. Я попытался погладить ее руку, но нет. Руку она убрала. На фиг я вообще потащился в этот Оперный театр? Она-то любит красивые места, для меня же это два часа утомительной скуки.

      В этот момент в оркестровой яме простонала несколько аккордов скрипка. Меня точно электричеством ударило. Я наклонился к ней и спросил:

      – Можно?

      – Что можно?

      – Я хочу понюхать тебя.

      – Ладно, – усмехнулась она.

      Я наклонился к ее плечу и не спеша втянул воздух. У нее не только фигура, но и запах был тот, что надо.

      И все-таки я тогда удержался и не влюбился. Произошло это через пару дней.

      Мы проходили возле университета. Смеркалось.

      – Смотри какая, – сказала она, указав пальцем на нелепую ворону сидящую одиноко на ветке.

      Ворона как ворона. Да одинокая, да дурацкая. Ну и что? Но в интонации Евы было столько муки, а поворот головы был такой беззащитный, что у меня в душе что-то оборвалось. Я почувствовал к ней острую, щемящую жалость. Потерял бдительность и попался.

      А что же она?

      Женщины безжалостны к тем, кто попался к ним на удочку. Ты пытаешься выбраться, а крючок все глубже врезается в небо. Каждое трепыхание, это новое страдание и ты уже не можешь дышать. Но все-таки надеешься на снисхождение. Зря. Пощады не будет.

      Ты ухаживаешь за ней. Именно ухаживаешь, не домогаешься, не клеишься, не совращаешь или подкупаешь. Нет. Ты пытаешься узнать, понять, для чего ты можешь ей пригодиться. Хочешь помочь и найти, что же сможет вас объединить.

      Ты делаешь шаг навстречу, а она два шага назад.

      Есть два типа ухаживания.

      Первый правильный, но не эффективный. Странное сочетание? При правильном ухаживании ты даешь женщине уверенность. Уверенность в себе, в тебе, в