Спасти демона. Дарья Ву

такое возможно? – осторожно поинтересовалась я.

      – Нет, разумеется, – поостыл брат.

      «Тогда в чём же проблема?» – подумала я. Пускай мечтает. Или сама мысль о чём-то невозможном и желание осуществить это достойно чужого отвращения?

      В комнате я разлеглась на постели и поставила рядом Борьку. Плюшевый медвежонок неуклюже наклонился набок, готовый упасть от любого неосторожного движения. Жан ко мне не пришёл. Сегодня возвращался его отец – достаточно серьёзный довод для отмены любых послешкольных встреч!

      Я с нетерпением ждала среду и первое своё занятие в клубе керамики. А вовсе не семь уроков перед ним, двумя из которых стояли занятия по ла антикве, а ещё тремя – по геометрии, оба предмета не давались мне и раздражали.

      Я всё глядела на настенные часы, висящие во всех кабинетах над дверью. Вот странно, вечером у себя дома я и глазом моргнуть не успела, а прошло три часа, и в комнату постучалась служанка, желающая помочь мне подготовиться ко сну. Теперь же три несчастные минуты до окончания последнего занятия тянулись невозможно долго. Будто какой-то шутник подкрутил шестерёнки, обманным путём замедляя механизм. Да ещё и приходится сидеть на философии! Какой урок может быть бессмысленнее? Нам ещё и зачёт на конец семестра поставили, а это значит, что в следующем семестре вновь столкнусь с Баширом Дахи. И он вновь уставится на меня и спросит нечто вроде: «Как вы думаете, Ванвиссер, каков смысл вашего рождения? Для чего вы здесь?».

      – Чтобы стать лучшим алхимиком всех времён! – отвечу я, скорее всего, как отвечала на этом занятии, мельком поглядывая на стрелки часов.

      – Так у вас есть определённая миссия в нашем мире? – продолжал Башир Дахи.

      – Конечно! У каждого есть. У каждого она своя, – ответила я уверенно.

      – Хорошо. Галлахи, каков смысл вашего рождения? Для чего вы здесь? – обратился философ к сидящему за соседней партой студенту.

      – Нет никакого смысла, – зардевшись, ответил Патрик и поправил круглые очки. – Я считаю, человек неповинен в том, что он родился, как и в том, что он живёт. А смысла в этом никакого нет.

      В классе мгновенно поднялся гам недовольных голосов. Каждый считал, что в его-то жизни смысл есть!

      – А я вам сейчас докажу, что Галлахи прав, – прервал студентов Башир Дахи и заулыбался, переплетя пальцы рук. – Сколько столетий уже успело смениться? Сколько ещё сменится?

      Преподаватель подошёл к доске и прочертил на ней горизонтальную линию. По ней с примерно равными промежутками Башир Дахи проставил круглые точки. Над каждой он записал даты от прошлой, до нашей эры и до нашего дня, но прочертил линию дальше, оставляя места для новых, ещё не прошедших дат.

      – Видите? Смотрите, сколько всего человечество уже пережило. Сколько ещё предстоит пережить! – восторженно произнёс Башир Дахи, обращаясь к студентам. – И жизнь одного человека на этой линии лишь миг! О большинстве, из уже проживших свой век, никто и не вспомнит. Так есть ли смысл в вашей жизни? Какая-то особая миссия для каждого из вас? Нет! – и он хлопнул в ладоши, а улыбка продолжала озарять его лицо. – И моя жизнь