Дерево с золотыми листьями. Сборник из 33 новых скифских сказок. Гай Себеус

был непреклонен:

      – Отрекаюсь от такого сына, и всё тут!

      Единственное, на что согласился, оставить при ребёнке кобылицу, чьим молоком мальчик мог бы питаться. И добавил:

      – Пока верхом не приедет ко мне, он мне не сын! Мои предки, как и я, птицами по степи летали! То ли кони нас носили, то ли мы их! А этот —без крыльев за спиной, одни лишь пух и перья от падений!

      2

      Остался малыш один.

      Ночь, холодно в степи, волки воют. Попытался он на кобылицу забраться. А не умеет, падает кувырком, все бока обломал.

      Но не плачет. Прошло время жалеть себя, надо выживать как-то!

      А мать его тем временем места себе не находит. Обратилась она с мольбой к орлице:

      – Помоги моему сыночку, птица-орлица, ты ведь тоже мать!

      Но орлица – птица гордая. Отказала, даже головы не повернув.

      Обратилась скифянка с мольбой к толстой птице-дрофе:

      – Помоги моему сыночку, птица-домовица, ты ведь тоже мать!

      Но дрофе недосуг, у неё и свой выводок велик! Она за собственным квохтаньем никого и слышать не хочет, и видеть не желает!

      Плачет беспомощное материнское сердце. Вдруг слышит: тоненько пищит кто-то:

      – Не плачь, бедное материнское сердце, я тебе помогу!

      И видит скифянка в ночном небе крохотную летучую мышку.

      – Спасибо за сочувствие, родная. Но как ты, мышка-малышка, поможешь моему мальчику? Ты сама-то всех боишься!

      – Зато наши старшие сёстры-стриксы никого не страшатся.

      – Какие-такие стриксы? Не те ли, о которых врут старики в сказках-сказаниях у ночных костров?

      – Старики-то, может, и врут, – отвечает мышка-малышка, трепеща тонкими крылышками. – Но о стриксах как говорили, так и говорят, не забывают! Ты лучше меня знаешь: и невидимое порой существует! Иначе, что так болит и так щемит в твоём сердце? Так что принимай помощь стриксов, пока предлагаю, хоть и не веришь в них. Не время о внешнем заботиться, когда внутреннее переполняет!

      3

      А малыш Кувырк тем временем от обиды, что его бросили, плачет-печалится, а сам всё на лошадь взобраться пытается. Да никак у него не получается. К вымени кобыльему припадёт, молочка попьёт, силушки наберёт и снова за своё, упрямый! Весь в пыли, весь в крови, устал, притомился, лишь на миг к земле прислонился и опять на лошадь вскочить пытается – делает всё так, как отец учил. А сам всё о матери вспоминает, жалеет её.

      Тут вдруг кто-то его за кафтан коготками ухватил и прямо в седло и усадил.

      – Почудилось! – думает Кувырк. А сам рад-радёшенек: не только впервые сам в седло сел, да ещё и удержался, не скувыркнулся!

      – Дай-ка, – думает, – хоть шажок вперёд тронусь. Знаю, что свалюсь, весь обдерусь. Да не время на внешнее смотреть, когда внутреннее переполняет! Себя не пожалею, а докажу отцу, что я его сын!

      Кажется Кувырку, что он сам на кобылке по степи едет. А на самом деле его химера-стрикс, материными молитвами, на своих обширных крыльях несёт!

      Стриксы – они страшные: морда козья, лапы с пальцами,