Ключи к русской истории. Доказательства по рассуждению. Антон Беляков

на Балтике вендские князья сблизились со скандинавами, скрепив отношения брачными союзами.

      Что здесь не так? Что противоречит общей исторической картине? Славяне на Балканах есть, Велеград севернее Дуная в наличии, Изборск в Гардарике ищем всем миром, Владимир на Волыни присутствует, не хватает только Столпосвята, но на Днестре уже есть кандидат. Чем же летопись нехороша? Да, во времена академика Миллера, первым «забраковавшего» Иоакимову летопись, об этом еще никто не ведал, но ведь академик Лавуазье в этот же период вообще подписался под вердиктом, что «камни с неба падать не могут, потому что их там нет»! С камнями уже давно разобрались, а важнейший для историков документ никак не легализуют47. Для полноты картины предлагаю не дожидаться формальностей и «подшить его в дело». Заодно «примерим» к нему и различные иноземные первоисточники.

      Итак, рассказ о начальной русской истории епископа Иоакима в пересказе Татищева (далее используем адаптированный текст):

      «…Буривой, имея тяжкую войну с варягами, неоднократно побеждал их и стал обладать всею Бярмиею до Кумени (совр. р. Кумийоки в Финляндии. ― Авт.). Наконец при оной реке побежден был, всех своих воинов погубил, едва сам спасся, пошел во град Бярмы, что на острове стоял, крепко устроенный, где князи подвластные пребывали, и, там пребывая, умер. Варяги же, тотчас пришедшие, град Великий и прочие захватили и дань тяжелую возложили на славян, русь и чудь».

      «Люди же, терпевшие тяготу великую от варяг, послали к Буривою, испросить у него сына Гостомысла, чтобы княжил в Великом граде. И когда Гостомысл принял власть, тотчас варягов, что были, каких избили, каких изгнали, и дань варягам отказался платить, и, пойдя на них, победили, и град во имя старшего сына своего Выбора при море построил, заключил с варягами мир, и стала тишина по всей земле. Сей Гостомысл был муж великой храбрости, такой же мудрости, все соседи его боялись, а его люди любили, разбирательства дел ради и правосудия. Сего ради, все близкие народы чтили его и дары и дани давали, покупая мир от него. Многие же князи от далеких стран приходили морем и землею послушать мудрости, и видеть суд его, и просить совета и учения его, так как тем прославился всюду».

      С варягами-викингами русы воевали за торговые пути несколько веков и с переменным успехом ― тут ничего ни отнять, ни прибавить.

      «Гостомысл имел четыре сына и три дочери. Сыновья его или на войнах убиты, или в дому умерли, и не осталось ни единого его сына, а дочери выданы были соседним князьям в жены. И была Гостомыслу и людям о сем печаль тяжкая, пошел Гостомысл в Колмогард вопросить богов о наследии и, восшедши на высокое место, принес жертвы многие и вещунов одарил. Вещуны же отвечали ему, что боги обещают дать ему наследие от утробы женщины его. Но Гостомысл не поверил сему, ибо стар был и жены его не рождали, и потому послал в Зимеголы (район совр. Елгавы.

47

Были еще сомнения в «сибирской» версии происхождения документа. Но мне думается, что как раз наоборот ― направление верное. Многие историки еще помнят, как в советские времена филологи и лингвисты командировались в низовья реки Лены для изучения и исследования древнего новгородского наречия… История возникновения и существования поселений новгородцев в Сибири была следующей. Во времена Новгородской республики городом овладела капиталистическая предпринимательская жилка, и сотни жиганов и ушкуйников отправлялись за тридевять земель на промысел. Он был и разбойничьим, но преобладающим был пушной. Пушнина напрямую уходила из Новгорода на экспорт. Город процветал. Точнее, процветала местная олигархия. Ганзейский союз, униатская церковь, все присутствовало в соответствии с бизнес-планом. По жалобам простых граждан, полностью отодвинутых от приличных заработков, Москва неоднократно пыталась образумить новгородскую олигархию. Сегодня, глядя на «незалэжную Украину», понятна наивность этих увещеваний. Наконец Иван Васильевич Грозный разорил «осиное гнездо» и новгородцы вздохнули свободнее. В это время по всей Сибири уже размещались новгородские фактории и опорные базы ушкуйников и жиганов. Узнав о репрессиях, «предприниматели на грани закона» побоялись возвращаться в Новгород Великий и предпочли остаться в таежной глуши. Так что указание Татищева на происхождение списка летописи Иоакима из Сибири более чем правдоподобно.