Встреча с любимой из юности. Борис Михайлов

рассматривать снимок. Агафья Никитична продолжала накрывать на стол, Петр достал традиционную бутыль.

      Загадочная фотография

      Дом матери полностью разобрали, рассортировали бревна. Сожгли, что не пойдет в дело, письмо не нашлось. «Возможно, мать сама уничтожила, а фото оставила. Почему тогда сохранился конверт»? Ничего нового Агафья Никитична с Петром не узнали.

      Долго держать новости в себе, Сева не смог. Выговориться, поделиться с близкими, требовала душа. Как жить дальше? После долгих колебаний решился поделиться с Николаевыми. Юра и Галя выросли с ним в детском доме, позже поженились и продолжали дружить с Севой.

      Друзья выслушали, посочувствовали, и с интересом рассматривали фотографию господина Клуге. Сева пока играл с детьми. Шестилетнего Вовку посадил на шифоньер, сам на четвереньках катал Иринку. Дети визжали от восторга, и, Сева был счастлив.

      – Что ты напишешь? – отложив снимок, спросил Юрий, передав снимок жене. Он идею не одобрил. – Надеешься узнать правду?

      – Спрошу, что у него было с матерью, – любовь, или изнасиловал её. Если отец, обматерю по-нашему, по-русски! – Помолчав, прибавил: – Попрошу немку из вечерней школы написать гаду.

      – Так он и ответит! На фига тебе все это? Затаскают по инстанциям, в органы вызовут. Неприятностей не оберешься, – трезво оценила обстановку Галя, вернув Севе фотографию. – Восемь лет снимку, жив ли немец – вопрос. Адрес какой-то короткий, не полный.

      «На фига» Сева и сам не знал. Какое теперь имеет значение, в любви ли родила мать, или была изнасилована? Родился от немца, сомнений больше нет. «Вспомнил русскую девушку и написал? Тогда выходит, относился к ней хорошо, возможно и любил. А изнасиловал если, так не признается. Почему решили, письмо от немца-постояльца? Кто еще мог писать из Германии, да еще фотографию прислать? Не успокоюсь, пока не выясню. Напишу обязательно!»

***

      Поговорив с Николаевыми, Сева долго еще ни с кем больше не делился. Прошло какое-то время, и он проговорился своей юной подружке. Не собирался – слишком молода, чтобы понять или что-то посоветовать. Обстоятельства сложились, что пришлось рассказать.

      В тот вечер они сходили в кино, посидели за столом, а когда легли и занялись любовью, Надя принялась пытать, почему последние дни хмурый, грубит, не встречаются давно. Сегодня торопится проводить в общежитие.

      – Влюбился в кого? – Сева молча обнял Надюшу, поцеловал. – Надеялась, не одна постель нас связывает. Всё тебе рассказываю, делюсь таким, что подружкам не смею, а ты… Скрытничаешь. Случилось что? – Женским сердцем она догадалась, Севу что-то мучает, а поделиться не решается.

      В бригаду Надя пришла прошлой весной с тремя однолетками, выпускницами ПТУ. Женщины взяли над ними шефство. Учили, правда, не столько производственным тайнам, сколько оберегали от парней, которых только в бригаде два десятка, да из соседних повадились наведываться. Надя не выделялась среди других пэтэушниц. Первое время