Встреча с любимой из юности. Борис Михайлов

институт при заводе, продолжая мечтать об археологии.

      С трудом, помощью Ларисы, окончив второй курс, Сева окончательно убедился, будущая профессия технолога по обработке металла не для него. За годы работы освоил все металлообрабатывающие процессы на заводе, хорошо узнал будущую профессию, но полюбить, посвятить жизнь, не мог.

      Часто приходилось подменить заболевшего станочника, мог встать за токарный или фрезеровочный, сверлильный или шлифовальный станок. Первым в цехе освоил работу на новом токарном станке с программным управлением. Детали, изготовленные Севой, не уступали работам старых опытных станочников. Он выполнял самую ответственную работу. Получил звание ударника коммунистического труда. Все в жизни складывалось удачно, а радости и удовлетворения, не испытывал. Часто приходила мысль, операциям на станке, можно научить и обезьяну.

      – Поступлю в университет, на заочное отделение.

      – Тоже мне будущий историк! – насмехалась Лариса. – Свою биографию не знаешь, а туда же – история влечет… Не сможешь учиться заочно.

      – Считаешь, мой удел вечно гнуться у станка? Не люблю технику.

      – Инженером не будешь гнуться. – Жена не могла понять, как можно, закончив самые трудные первые два курса, оставить институт и мечтать о другом. В университет не верила, профессию историка не принимала всерьез. Знакомые историки работали преподавателями в школе. Шел третий год их совместной жизни, и все явственнее проявлялось: слишком разные они люди.

      Детдомовец остаётся детдомовцем, – склонялась она к мысли, задумываясь о будущем. Постоянные поиски справедливости, от которых одни неприятности, стремление все раздать, со всеми поделиться, всех пожалеть. Характер не исправишь. Предложили должность мастера, предпочел остаться бригадиром, работать на станке.

      Надоело быть женой работяги, постоянно встречаться с его детдомовскими друзьями. Неожиданно перед Ларисой блеснул лучик надежды изменить жизнь. В командировку, на завод, приехал молодой инженер из столичного НИИ. Вся молодежь женского пола от него была без ума, а он начал ухаживать за ней. Поверила обещанию увезти в Москву, а москвич уехал, и о ней не вспомнил. С Севой полный разрыв. Переживая свои неудачи, она не делала попыток помириться.

      Лариса поднялась, посмотрела на коллег, продолжавших колдовать над кульманами.

      – Я в инструментальный, если кто спросит. – Предупредила и направилась в цех. Поднялась на стеклянную галерею административных служб, остановилась перед дверью с табличкой «Партбюро цеха», постучала, и, не услышав ответа, вошла.

      – Можно, Михаил Кузьмич? – обратилась к пожилому мужчине за столом. Он поднял голову от бумаг.

      – Что-нибудь срочное? Зашиваюсь с отчетами.

      – Правда, что Васильеву подписали рекомендацию для поездки в ФРГ?

      – Почему бы нет? – удивился парторг и снова углубился в бумаги.

      – Хочу предупредить, Васильев