Сети судьбы. Владлен Росс

жижа), я однажды надел коньки и вышел покататься вокруг своего дома. Опыта нет, льда нет – не получалось часто практиковаться и быстро научиться.

      Как корова на льду продвинулся на полквартала, и тут – человек пять ко мне, с соответствующими комментариями. Какой национальности были ребята, не знаю, говорили на ужасно ломаном русском. В общем, шли бить меня.

      Я подковылял к дереву, где у ствола была земля без снега, схватился руками за него и первого же нападающего – ногой в живот. Он, поскользнувшись, естественно, упал, но тут второй на подходе. Я его тоже – коньком. Он, правда, не упал, но как-то выразился. Третий попробовал приблизиться, но, когда я приподнял ногу, не решился подойти.

      С угрозами и обещаниями еще найти меня они ушли. После этого на коньки я в жизни не вставал. И таких случаев, когда группой – на одного, было столько, что во мне росла ненависть. А когда физически крепкий издевался над хилым и слабым, появлялось желание убить, растоптать, четвертовать! Всё это и формировало мой характер. И в какой-то момент я перестал бояться.

      Глава 7

      Как говорил Аркадий Райкин:

      «Ну, поцелую её, ну, дети пойдут…»

      Хочу вернуться к своему пребыванию в пионерском лагере на Чёрном море, когда я был уже подростком, перед десятым классом. Там, так же, как и в школе, представилась возможность выступать самодеятельных номерах. И на аккордеоне приходилось играть, и в спектаклях участвовать, и в скетчах.

      Мне понравилась практикантка из пединститута, вожатая. Кажется, ей было двадцать три года. Часто в послеобеденное время мы оказывались на берегу, и я стал заигрывать с ней. Она была не против! Ну а в вечерние тёмные часы мы уже стали уединяться в беседке, где она учила меня целоваться, позволяла гладить её грудь.

      А в один из дней ко мне подошёл физрук, крепкий парень лет двадцати пяти, и сказал, что я зря время теряю. Что она много чего позволяет, но как только пытаешься её раздеть, она кричит: «Мама!»

      А я, честно, и в мыслях не имел ничего большего, чем пощупать её в процессе поцелуев. Нет! Возможно, я и хотел чего-то большего, но не представлял, как это может быть осуществимо. Опыта нет, напористости и бессовестной наглости нет.

      Во всех фильмах пропагандировалась порядочность, честность. Все подростки хотели стать разведчиками или героями в разных других областях, но главное – положительными.

      Вот, например, на выпускном балу в школе подходит ко мне одноклассница и приглашает на «белый танец». До самого выпускного я не обращал на неё внимания, хотя лицом она была хороша. Фигура, правда, полновата. А девочка во время танца сообщает, что хочет поговорить со мной. И мы пошли на второй этаж в пустой класс. Она стала рассказывать, как влюблена в Сашу из параллельного класса. Говорила, говорила и… как обнимет меня! Я даже не сообразил, что произошло. Отталкивать? Не тактично. В общем, терпел я её долгий поцелуй, а потом спросил, что бы